Порочный брат моего жениха

- Театр через пару километров отсюда, - высовываюсь в окно, ещё раз оглядываю ее макияж. Длинные черные ресницы, она ими хлоп-хлоп, и я зависаю. - Подбросить?

Она не отвечает, с достоинством обходит машину, открывает дверь и усаживается рядом со мной.

Поворачивается.

И изучает меня долгим, пристальным взглядом.

Ее поведение странно. Такой скромницей казалась. Но караулила меня у дома, и сейчас смотрит так, словно не против, если я завалю ее на заднее сиденье, задеру платье и оттрахаю, моя слуховая галлюцинация даже её крики имитирует, когда я в ней буду, когда буду брать её.

- Доброе утро, Алекс.

У нее низкий, грудной, вибрирующий голос.

До этого я знал девчонку, а теперь смотрю на женщину, и эта перемена мне интересна очень.

- Что-то случилось, Ангелина? - подаюсь к ней. - Куда тебя подбросить? - смотрю на ее губы и понимаю, что подбросить я ее хочу на своем члене, а потом резко вниз, прижать к себе, впиться в этот приоткрытый рот, и держать ее бедра, пока она скачет на мне.

- До театра, - говорит Ангелина и усмехается, отворачивается, поправляет волосы.

Она девушка моего брата.

Но пришла ко мне сама.

Эти выводы вертятся в мыслях, а я уже хватаю ее за волосы, тяну к себе.

Ее губы пухлые, мягкие, сладкие, сам не понимаю, что уже целую, ладонями по платью веду, сжимаю, а она отвечает, впивается в меня, языком глубоко в рот, и я теряю голову.

Заваливаю ее в кресло.

И в уши врезается раздражающе громкий звонок телефона.

Какого черта.

Со стоном отрываюсь от нее, нашариваю в кармане трубку, прижимаю к уху и смотрю, мутным взглядом слежу за ее руками, как она поправляет задравшийся подол, мелькает край кружевных трусиков, я голоса в динамике не слышу, я поплыл, заставляю себя сосредоточится.

- Да, понял, - бездумно говорю, улови из речи абонента главное - мне надо ехать на пляж, там готовят сцену. Отключаюсь и смотрю на Ангелину. - Тебя в театр? Я освобожусь через пару часов.

- Бросишь меня? - она хлопает ресницами.

- Где Финн? - с трудом соображаю, не могу от нее оторваться. - Ты с ним, кажется. А я...женат, - на ум идут одни глупости, мой брак простая формальность, но Даша с чего-то вдруг решила иначе. А я держусь, я в паре, у меня статус, я не хожу налево, пофлиртовать люблю, и это все, но Ангелина...

Девушка брата - колотится в висках, будто на казни стою, и склоняю голову.

- А что Финн? - из сумочки она достает сигареты и закуривает. - Вы похожи, вы близнецы. Мне это нравится, - она поворачивается. Выдерживает паузу, выдыхает дым. И заявляет. - И я хочу вас обоих. Сразу. Что думаешь?

Ангелина

… - роль твоя.

- Что?

- Ангелина, в третий раз повторяю: главная роль твоя, - с отвращением выплевывает Иван. – Теперь ты играешь Диану, графиню де Бельфлор.

- А Анарду?

Руководитель бросает на меня тяжелый взгляд, и я понимаю, а затем и вопли слышу, и быстрый топот каблуков, бьющих по мои натянутым нервам.

- ТЫ!!! Дрянь! Ненавижу! – Ника кричит, Ника рыдает, Ника размазывает по лицу слезы, смешивая их с косметикой, и зрелище это пугает – это грим чудовища, которое вот-вот бросится на меня.

И Ника бросается, но я успеваю спрятаться за Ивана.

- Лина, выйди на улицу. Быстро!

И я выхожу. Нет, я почти бегу, уношусь прочь от предчувствия, что с разгневанной Никой мне не справиться, хоть я и не робкого десятка. Но залечивать царапины, и прятать проплешины, которые она может оставить в моих волосах я не готова.

Меньшее, что я могу сделать – постоять на улице, пока гроза в театре уляжется.

Репетиция так и не началась. Сначала пришлось ждать Ивана, затем этот разговор, который вначале я понять не могла – как это я главная героиня? Я не о том просила, но, видимо, Алекс решил сделать «доброе дело», и поговорил с руководителем, а Иван, чтобы угодить пошел на поводу.

- А почему я переживаю? – останавливаю я поток мыслей, наполненных виной и дурным предчувствием. – Разве Ника талантливее меня?

Нет! Она получила главную роль за то, что широко и красиво ноги раздвигает перед Иваном, а я из-за Алекса. Обе по блату, а не за талант, и это печальнее всего. Но я, в любом случае, не бездарность, а Алекс…

- Скотина, - шепчу я, глядя на подъезжающий к театру автомобиль, который я узнаю – в нем Алекс. Машина останавливается, а я почему-то знаю, кого увижу, и даже не удивляюсь.

Ада собственной неприятной персоной. Улыбается развязно, стоя у открытой двери машины, посылает Алексу воздушный поцелуй, и захлопывает дверцу.

Машины уносится прочь, а Ада смотрит на декоративный кустарник, за которым я спряталась. Словно сквозь листву меня видит. Или чувствует, как и я ее?

Странно, но это бесит меня. И то, что Ада, скорее всего, знает, что я подсматривала за ними с Алексом, как в дешевом водевиле, и… и то, что она была с Алексом. И так откровенно себя выставляла, и, о Боже мой, неужели она спала с ним?!

Это раздражает. Это просто из себя выводит, как и то, что Финн тоже был близок с Адой.

- Скотина, - повторяю я шепотом, убеждаюсь, что Ада скрылась с глаза, и встаю в полный рост. И возвращаюсь в театр.