Порочный круг

— Наконец-то вижу у себя прокурора! Спасибо, что зашли! Вы почему игнорируете родную газету? В районе множество проблем юридического плана, но из прокуратуры — ни одной статьи.

— Нам бы разобраться с чужими писаниями, — сказал Антон, присаживаясь к столу напротив редактора.

— Это не оправдание!

— Может быть, но зашел я к вам не со своей статьей, а по поводу вчерашней публикации письма из колхоза «Верный путь».

— Боевая публикация! Хотя, признаться, проскочил в ней досадный стилистический ляп насчет пропасти. Вчера по этому поводу на редакционной летучке состоялся принципиальный разговор. Сотруднику, готовившему материал к печати, сделано серьезное внушение.

— Вы разве не заметили, что публикация анонимная?

Тямкин снисходительно улыбнулся:

— Понимаю, газета задела честь вашего родственника…

— Дело не в этом.

— Извините, а в чем? Письмо подписано доярками. Мы просто не стали перечислять их фамилии.

— Почему?

— Остереглись опечаток. Подписи у авторов неразборчивые. К тому же нельзя забывать, что случаи гонения за критику у нас еще не изжиты, — потупясь, ответил редактор и опять оживился: — Злободневные критические выступления нынче под сукно прятать нельзя. Думаю, в несмелости нашу газету не обвинят.

— Пожалуй, — сказал Бирюков. — Особенно потрясающую смелость вы проявили в прошлом году, опубликовав статью об отчетно-выборном собрании того же «Верного пути». В ней тоже была задета честь моего родственника.

Тямкин потер наморщенный лоб:

— За ту публикацию каюсь. Поддался влиянию. Статья была санкционирована лично Пупыниным, но, к сожалению, не согласована с райкомом партии.

— А вчерашнюю с кем согласовали?

— Это инициатива селькоров. Достоверность фактов мы проверили.

— У Пупынина?

— В агропроме специалистов много, — увильнул от ответа Тямкин.

— Следствию нужен оригинал этого письма.

— Извините, для какой цели?

— Для экспертизы, чтобы выявить анонимщика.

— Заверяю вас, письмо подписано доярками. Сейчас найду его в редакционном архиве.

Редактор, перебирая связку ключей, вышел из кабинета. Скоро он вернулся и отдал Бирюкову исписанный синей пастой лист бумаги с подклеенным к нему почтовым конвертом. Даже при беглом взгляде можно было понять, что письмо написано измененным почерком — буквы плясали, наклоняясь то вправо, то влево. Поддельными были и разноцветные подписи под строчкой «Доярки бригады № 1 колхоза «Верный путь».

— Видите!.. — указал на подписи Тямкин. — Подписи разных цветов. Видимо, доярочки расписывались каждая своей авторучкой.

Антон достал из кармана пиджака четырехцветную шариковую ручку. Несколько раз щелкнув меняющимися стержнями, сказал:

— Все четыре цвета в одной упряжке…

— Об этом мы как-то не подумали, — сокрушенно проговорил Тямкин.

— Напрасно. В критике надо думать над каждым словом, — сказал Бирюков и внимательно стал изучать редакционную правку письма.

Собственно, заметка пошла в печать почти без правки. В ней было добавлено только начало первого абзаца об «экономической пропасти», на краю которой оказался колхоз «Верный путь», и о новом председателе правления, сделавшем «крупный шаг вперед», да кое-где были расставлены запятые.

Встревоженный серьезной заинтересованностью прокурора публикацией, редактор искренне рассказал, что недавно ему крепко всыпали за отсутствие в газете злободневной острой критики и он опрометчиво подмахнул в печать подвернувшееся под руку критическое письмо из «Верного пути».

В прокуратуре Бирюков появился позднее обычного. Лимакин старательно изучал подшивку бухгалтерских документов.

— Что-нибудь интересное обнаружил? — спросил его Антон.

Следователь пожал плечами:

— Наряды как наряды. Правда, часто мелькают фамилии Баранова, Клепикова, колхозного агронома, заведующей фермой. Есть несколько оплаченных токарных работ, выполненных пенсионером Слабухой. Многие фамилии для меня не известны.

— Водорьяпова нет?

— Пока не попадался. Я, наверное, договорюсь со специалистами-строителями и назначу экспертизу.

— Назначай, только оперативно.

— Понятно, тянуть не буду.

Бирюков отдал Лимакину «письмо доярок». Тот внимательно прочитал его, затем достал записку Анны Ивановны Клепиковой, в которой она предупреждала председателя колхоза, что уезжает сопроводить мужа в областную больницу, и стал сравнивать почерк. Бирюков тоже наклонился над столом. И письмо, и записка были написаны синей пастой на одинаковой бумаге. Но пляшущий почерк «доярок» отличался от канцелярского почерка бывшего главбуха, хотя в начертании некоторых букв смутно угадывалось что-то похожее.

— Назначь, Петя, почерковедческую экспертизу этих писаний, — предложил Антон. — В придачу к ним запроси официально у Пупынина собранную им коллекцию анонимок на Сергея. Может быть, как раз в них и отыщем какой-нибудь намек на трагедию в Выселках.

Следователь удивленно вскинул глаза:

— Думаешь, Пупынин их отдаст?

— Куда он денется, если прокуратура официально затребует. В журнале учета все анонимки зарегистрированы, так что утаить или отказаться от них Михаил Михайлович не сможет. А мы по закону имеем право изымать любые документы для приобщения к уголовному делу.