Порочный круг

Желаемого я добился и даже Рафи не разбудил. Позволив тишине поглотить мелодию, я стоял и морщился от резкой боли в ноге. Похоже, там синяки, появившиеся, вероятно, когда Гвиллем и К швырнули мое бесчувственное тело на склад.

Дитко открыл глаза. Пару секунд они казались расфокусированными или же были сфокусированы не на мне, а на каком-то образе из сна, который досматривал Рафи. Затем он мигнул, и на лице появилось более осмысленное выражение.

— Фикс… — сипло пробормотал он.

— Привет, Рафи!

— Вот так ерунда! Я только что с тобой разговаривал.

— Неужели?

— Наверное, приснилось. Все в порядке?

— Да, Рафи, все отлично.

Он снова закрыл глаза, и секундой позже, услышав мерное дыхание, я понял, что он спит.

— Спасибо, Пол, — проговорил я, обернувшись к дородному медбрату, который наблюдал за мной с каким-то мрачным очарованием.

— Это все? Получил, что хотел?

— Более или менее. У тебя есть сотовый?

— Конечно.

— Не одолжишь?

— Да бери… только он без наворотов.

Опустив в карман свою огромную ладонь, он достал маленький серебристый аппаратик, который запросто мог носить как сережку. Я взял его, проверил заряд батареи и опустил в карман.

— Еще зажигалку, — потребовал я.

Медбрат тяжело вздохнул — неужели откажется? — но все-таки сделал, как я просил. Я оценивающе на него посмотрел.

— Хочешь, запру в палате, чтобы ты походил на жертву, а не на участника сговора?

— Валяй, — махнул рукой Пол. — Хотя, если честно, я давно подумывал о поисках новой работы. Такой, где не пришлось бы глотать столько дерьма… Береги себя, Кастор!

— Спасибо, Пол. За мной должок.

— Да, уж, причем крупный. Назови паб, в котором часто бываешь, и я как-нибудь приду за расплатой.

— Ну, скорее всего это «Иерусалим» на Бриттон-стрит.

— Договорились, там и встретимся.

Я вышел из палаты, не забыв закатить коробку с пленкой под койку Рафи: пусть думают, что посылку я все-таки доставил. Воистину, ложь входит в привычку, как и любое другое регулярное действие.

Главное — вовремя остановиться.

21

Бешеная езда на мотоцикле по ночному городу начисто отшибает все мысли. Пожалуй, именно в этом ее основная прелесть. Стоит отключить сознание дольше, чем на секунду, — и дело, вероятно, закончится объятиями с какой-нибудь стеной, да такими крепкими, что лихого водителя иначе чем скребком не отдерешь.

Меня это не останавливало. Я находился в странном состоянии духа — заряженности на битву, которая могла либо уже отгреметь, либо не состояться вообще. Если Фанке, не теряя времени даром, завершил ритуал вызывания, то душу Эбби подожгли, как спичку, дабы осветить приход Асмодея в мир людей после двух незапланированных остановок в Рафи Дитко и церкви святого Михаила. Или же, если Антон собрал свою компанию в святом Михаиле, но был остановлен Гвиллемом и его мохнатыми братьями по вере, то сатанисты, наверное, мертвы — это плюс, но дух Эбби изгнан людьми, считающими себя героями-спасителями — это минус. Так или иначе, девочку я не уберег, а сдержать данное Пису обещание казалось не реальнее, чем распутать все загадки в песнях Боба Дилана.

Микроскопический шанс появлялся у меня лишь в случае, если Фанке еще не начал вторую часть ритуала, а орден Anathemata не выяснил, где его будут справлять. Оставалось уповать на то, что логистика сатанизма сложнее, чем кажется на первый взгляд, и на то, что я отключился, прежде чем неведомое лекарство Гвиллема развязало мне язык.

Сначала я проехал мимо святого Михаила, чтобы оглядеть церковь, не скомпрометировав себя. Ни света в окнах, ни других признаков жизни… Вариантов несколько: либо забава уже закончилась, либо еще не началась, либо Фанке предпочитает работать в темноте, что в принципе вполне объяснимо.

Пролетев три квартала, я бросил мотоцикл и вернулся к церкви пешком, сжимая одной рукой коробки с пленкой, а другой, опущенной в карман кожаной куртки, — рукоять пистолета. Отчаяние могло окончательно подточить решимость, поэтому я старался превратить эмоции в гнев, что, в свою очередь, мешало строить планы и трезво оценивать ситуацию.

Мне нужно идти в церковь. Если обряд еще не справили, Фанке явится именно туда. Я должен остановить Антона, пока он не вызвал Асмодея; пока не разлил духовный яд, отравивший прихожан святого Михаила, по всему городу; пока не погубил душу Эбби Торрингтон.

Нет, шансы и надежды представлялись вполне реальными, такими же, как у христиан — на второе пришествие, у Бинга Кросби — на светлое Рождество, а у битлов, живых и мертвых, — на воссоединение.

Покойничьи ворота в очередной раз оказались заперты, и я, быстро оглядев улицу — вдруг Фанке расставил часовых, — перемахнул через ограду и попал на кладбище. Безлунная ночь вкупе с окутанной мраком церковью создавали неплохое естественное прикрытие, позволяя особо не таиться. Я сделал небольшой крюк, чтобы попасть на место, с которого мог незамеченным наблюдать за пристроем, где находился дом священника.