Порочный круг

— Да. Пару недель назад подхватила сильную легочную инфекцию, но ей прописали антибиотики, и она поправилась. Еще доктор рекомендует пользоваться ингалятором. — Мэтт нахмурился. — Несмотря на эмфизему, курить она не бросает, поэтому главное — предупредить закупорку дыхательных путей. Ты же вроде обещал ее навестить?

— Да, верно. Только сначала нужно разобраться с делами.

— Ясно… — Пригубив кофе, брат опустил взгляд с видом человека, который молчит лишь из вежливости.

Чтобы заполнить неловкую паузу, я вытащил из кармана нож Цукера и положил на стол.

— Когда-нибудь видел нечто подобное? — поинтересовался я.

Глаза Мэтта расшились от удивления.

— Этот предмет — часть твоей жизни, а не моей, — тихо сказал он.

Слишком тихо: да, делать непроницаемое лицо Мэтти научился, а вот голос выдает с головой.

— Удивительно слышать от тебя такой ответ, — задумчиво проговорил я. — Ведь выронивший его парень был твоим коллегой.

— Священником? — презрительно осведомился брат.

— Может, даже и так. По крайней мере одним из служителей твоей церкви.

— Бандиты и боевики моей церкви не служат.

— Правда? Выходит, крестоносцы без разрешения пользовались вашим зарегистрированным торговым знаком?

— Феликс, — тяжело вздохнул брат, — последний крестовый поход закончился в тринадцатом веке. Я же, если ты обратил внимание, использовал настоящее время.

— Мэтти, эта вещица тоже из настоящего, — похлопав по рукояти ножа, проговорил я. — Поэтому давай не будем вспоминать, кто, что и когда использовал, лучше расскажи про Anathemata Curialis.

Брат промолчал.

— Члены этого ордена пытались меня убить, вот и хочу узнать почему.

Опять возникла пауза, однако на этот раз я, доверившись интуиции, заполнять ее не стал.

— Просто так… ни за что они не убивают… — наконец выдавил брат. — И церковь не представляют.

— Тогда почему они обозначены как католический орден?

— Уже не обозначены. Судя по всему, ты пользовался каким-то древним справочником.

Снова повисла тишина, и, в конце концов, брат нехотя ее прервал.

— Это очень старый орден, — начал он, — но что касается его истории… При одних папах они едва существовали, при других — не уступали по влиятельности иезуитам и инквизиции. Их задачей было заниматься тем, что церковь считает скверной и гнусностью. Anathemata — множественное число греческого anathema, им в Септуагинте^[30] передан смысл еврейского слова «херем», означающего нечто отвергаемое, как ненавистное Богу. В настоящее время, точнее в последние лет десять, трактовка конкретизировалась, и сейчас это не просто «ненавистное Богу», а воскресшие мертвецы.

В глубине сознания забрезжил слабый, похожий на биолюминесценцию раздувшегося трупа, свет.

— А что в современном толковании означает «заниматься скверной»?

— Точно ответить не могу, — признался Мэтти, — сам я в этом ордене никогда не состоял, однако, изучая историю религии, естественно, знал о его существовании.

— Хочешь сказать, вы никогда ни о чем подобном не болтали? Неужели субботними вечерами только исповеди друг у друга выслушивали?

— Естественно, сплетни распространялись, — нахмурился брат, — весьма необоснованные и противоречивые. Что бы ты ни думал, Феликс, католическая церковь — не большая тайная организация; в плане свободы слова мы выгодно отличаемся от многих правительств.

— Советую поднять планку, Мэтти, — мрачно проговорил я. — Речь ведь не о монашках из близлежащего конвента, а о некой входящей в вашу церковь группе, которая активно использует оборотней. Они что, несут нашим мохнатым братьям слово Божье или «заниматься» — такой обтекаемый синоним слова «вербовать»? Господи, они даже ножи с собственной символикой изготавливают! Думаешь, зачем? Чтобы вскрывать корреспонденцию? Или чтобы разрезать бисквитные кексы?

— Не знаю, чем они занимаются, — невозмутимо повторил Мэтти, как обычно, не желая терять лицо и выходить из берегов за компанию со мной. — Однако если хочешь, могу пояснить, почему в современных справочниках Anathemata среди католических орденов не значится.

— Сделай милость, — равнодушно проговорил я, отвлекшись на телевизор у его правого плеча. На экране мелькали разбитые окна и полицейские в защитной экипировке, плотной шеренгой идущие в наступление.

— Орден Anathemata распустили, — с едва слышным самодовольством ответил Мэтт. — Новый папа засомневался в применимости их методов, распределил рядовых членов по другим группами, дал новые задания, а потом приказал верхушке сложить полномочия. Случилось это совсем недавно, буквально в прошлом году.

— И они послушались? — с нажимом спросил я. — Потому что лежащий перед тобой предмет относится к еще более недавнему периоду.

В голосе брата снова зазвучала неуверенность.

— У прелатов и Его Святейшества возникли споры… — с явной неохотой начал он. — Они заявили… — Мэтт запнулся и, похоже, не знал, что говорить дальше.

— Они заявили… — подсказал я.

Брат коротко кивнул.