Порочный круг

В этот миг разделенной страсти они снова были близки. Но позже, в разгар приема, Ив почувствовала какие-то перемены в Бренте и вдруг вспомнила, каким она видела его в подобной обстановке. Светский лев — утомленный, пресыщенный, холодный, вечно в поисках острых ощущений. Она испугалась, хотя не подала виду, и отыскала глазами мужа. Он стоял в другом конце комнаты, рядом с высокой молодой брюнеткой, которая, казалось, готова при всех броситься ему на шею. Она была дочерью премьер-министра и только что вернулась из колледжа в Англии. Вне всякого сомнения, красива и по-кошачьи грациозна. Красно-золотое сари идеально сочеталось с крупными рубинами в серьгах и колье. Ничего не скажешь, прекрасная пара, и какое оригинальное сочетание золотистых и темных волос!

Брент что-то тихо говорил девушке, наклонившись почти к самому ее уху. Фотограф из «Таун и кантри» щелкнул аппаратом и тут же бросил извиняющийся взгляд на Ив. Она улыбнулась ему широкой вымученной улыбкой. Но тут в животе шевельнулся ребенок, и все страхи куда-то улетучились. И когда Брент подошел к жене, та встретила его уже вполне искренней улыбкой.

— Эффектный снимок получится, не находишь?

— Еще бы! Наверняка все будут гадать, как в действительности обстоят дела, точно? И ты, Ив?

— Насчет нее? — задумчиво осведомилась Ив. — Пожалуй, нет. А что, стоит?

— Ни в коем случае, беби. Думаю, мне хватит и тебя.

И тут Бренту в очередной раз удалось безмерно ее поразить. Он чуть приподнял пальцем подбородок Ив и припал к ее губам долгим страстным поцелуем. Вовремя подвернувшийся фотограф успел сделать снимок, и уже через месяц именно это фото красовалось на обложке. В том выпуске, который попался на глаза Дэвиду. Ему показалось, что Ив немного пополнела и округлилась; вместо прежней бледности и худобы появились золотистый загар и спокойная уверенность во взгляде. Похоже, теперь, когда не было нужды волноваться и тосковать по нему, Ив стала лучше питаться и больше спать. Кроме того, в репортаже упоминалось о том, что она ждет ребенка.

Не в силах заставить себя отложить проклятый журнал, удержаться от соблазна проглядеть все снимки и прочитать статью до последнего слова, Дэвид позорно капитулировал, ощущая, как с каждой минутой растет знакомая тяжесть в паху, доводившая его почти до исступления. Про себя он обзывал Ив последними словами — девка, сука, тварь! Продалась грязному извращенному выродку Бренту Ньюкому, польстилась на деньги! Одному Богу известно, что ее заставляют там вытворять! Вытворять? Черта лысого! Должно быть, ловит кайф от такой жизни! Он-то помнит, что она выделывала в постели, настоящая шлюха! Теперь-то, наверное, уже превзошла самое себя! Интересно, знает ли Ньюком, да и она сама, от кого ребенок? Подумать только, и при той жизни, которую ведет эта подлая оторва, она еще ухитряется выглядеть вполне довольной и счастливой.

Его интрижка с Глорией понемногу сходила на нет, чему Дэвид втайне радовался. В больших дозах эта стерва просто опасна: уж слишком эгоистична и требовательна. Он старался избегать Глорию и почаще видеться с Вандой, племянницей Сола Бернстайна. Она стала его секретаршей, когда Стелла вышла замуж за этого старпера Джорджа Кокса и уволилась. И поскольку Бернстайн был одним из партнеров фирмы, уволить Ванду оказалось Глории не по зубам. Несмотря на годы, проведенные в колледже, милая хорошенькая девушка все еще оставалось невинной. Какая удача, что Дэвид успел ее перехватить прежде остальных волчар в этом чертовом городе! К тому же он точно знал, что она девственница, настоящий, стопроцентный «персик».

И вообще кому нужна Ив? Останься она в Сан-Франциско, их отношения все равно бы давно уже прервались. Терпеть постоянную ревность этой бабы и видеть, как другие мужики облизываются на нее? Нет уж, слуга покорный! Не говоря уже о тех типах, вроде Питера Питри, которые время от времени перепихивались с ней. Ванда — дело другое. Уж она-то ему не наставит рога, ни с мужчинами, ни с женщинами. Возможно, стоит подумать и о женитьбе. Из Ванды выйдет прекрасная жена, после того как она позволит ему «сорвать вишенку», разумеется. А она наверняка ему даст — хотя Дэвид старался вести себя крайне сдержанно и осторожно, по всему видно, девочка вот-вот дозреет.

Как только Дэвид с брезгливым возгласом отшвырнул от себя журнал, раздался звонок:

— Дэвид? Это я, Ванда. Дорогой, прости, но я все еще у парикмахера. Ты очень разозлишься, если я чуточку запоздаю?

Дэвиду пришлось перевести дыхание, прежде чем ответить. Хорошо, что она еще не успела добраться до его дома, иначе он мог бы поддаться порыву и изнасиловать ее. Все что угодно, лишь бы снять возбуждение! На его ширинку просто смотреть невозможно, того и гляди треснет!

— Конечно, зайка, все в порядке. Только не очень задерживайся. Сама знаешь, твой дядюшка терпеть не может, когда опаздывают к ужину.

— Еще бы! — хихикнула Ванда. — Дядя Солли иногда рычит, как медведь, но на самом деле лапочка. Дэвид?

Последовало нерешительное молчание.

— М-м-м?

— Дэвид, знаешь, я… я правда тебя люблю.