Порочный круг

— Ничуть не удивительно, — мрачно кивнул Пис. — В кругах, где вращалась Мел, Фанке считался весьма значительной фигурой, а вел себя так, будто все на свете знает. Жутко высокомерный хлыщ! И жутко обаятельный, только обаяние для него — лишь еще один способ поиметь человека в задницу. Мол, главное, всех под себя подмять: не получается так, попробуем эдак. А когда процесс обольщения заканчивается, лучше бежать подальше, потому что следующий этап не для слабонервных. Убежать подальше не получалось: общение с Мел автоматически означало общение с Фанке. Сперва я думал, она с ним трахается, но пороки Антона куда ужаснее нормальных, человеческих. Он был ее духовником, а не бойфрендом, а с этим смириться оказалось гораздо труднее. Поэтому через пару недель я решил — хватит.

Пис снова перехватил мой взгляд, словно бросая вызов: ну же, попробуй осуди меня.

— Учитывая то, что я уже рассказал о своем стиле работы, — саркастически улыбаясь, начал он, — как, по-твоему, события развивались дальше?

Я пожал плечами и, обдумывая нехитрую задачку, глотнул кофе. Он наполовину остыл, но крепость бренди по-прежнему чувствовалась.

— Проснувшись раньше красавицы Мел, ты ее обокрал. Забрал шикарное ожерелье, все деньги и дал деру.

Деннис кивнул.

— Один-ноль в твою пользу, — мрачно проговорил он. — У нее нашлось почти две штуки баксов плюс украшения, за которые черномазый скупщик краденого с Банфора-стрит дал примерно столько же. Я и дурь у нее из заначек выгреб… Собрал все и бросился бегом из отеля, думая: ах, какой я ловкач — и деньги получил, и девушку поимел, ну прямо Джеймс Бонд! Вернувшись в грязную ночлежку, где жил до этого, я решил отоспаться. Почему-то в кровати Мел до сна не доходило… Не успел и глаз сомкнуть, как в комнатку ворвались копы и арестовали меня за распространение наркотиков. Подробности я так и не выяснил. Скорее всего это было совпадение, либо мои работодатели оказались хитрее, чем я думал, и столь оригинальным способом возвращали свои кровные. Вероятно, они следили за ночлежкой, и если бы не мой внезапный роман с Мел, давно бы захлопнули ловушку. Однако в тот момент я думал о другом. Все сходилось тютелька в тютельку: я нагрел девицу, а она в ответ нагрела в два раза сильнее. Копы забрали все деньги, поэтому подмазываться к судье стало нечем, и мне дали два года. Могло получиться и хуже: местного, например, вообще повесили бы сушиться на солнышке… Хотя все это — чистая теория, потому что к концу первой недели появилась Мел и выкупила меня. Очень кстати, ведь над моей головой сгущались тучи: единственному белому парню на зоне следовало сидеть и не высовываться, а додуматься до этого не хватало мозгов. Как минимум по одной драке в день… Когда пришла Мел, я напоминал живой бифштекс.

— Каждому нужен ангел-хранитель, — заметил я, допивая чуть теплый кофе.

— Да уж, каждому, только спаси тебя бог от таких ангелов!

— Еще кофе? — предложил я, потому что Деннис снова затих и, судя по выражению лица, мучился неприятными воспоминаниями.

— Спиртного больше нет?

— Нет.

— Тогда и кофе не надо. Так на чем мы остановились?

— Ты вытащил козырную даму или бесплатный билет в нормальную жизнь.

— Бесплатный? Черта с два! Один раз я уже бросал Мелани, и второй такой шанс она предоставлять не собиралась. Хотя не знаю, возможно, все это устроил Фанке. Так или иначе, мне дали понять: я не прощен, а, скорее, нахожусь на испытательном сроке. Буду шалить и плохо себя вести — тут же вернусь на зону. Как я уже говорил, Мел любила садомазохистские игры. Сразу после знакомства рабыней была она, а теперь мы поменялись ролями, и девочка оторвалась по полной. Вряд ли на свете найдется хоть один мужчина, проглотивший столько дерьма!

Уже решив вставить вопрос, я в последний момент передумал: лучше предположить, что это образное выражение. Я посмотрел на часы: со звонка Пен прошло двадцать минут, значит, до приезда Дилана еще как минимум столько же.

— Расскажи об Эбби, — попросил я Денниса. Пикантные подробности его интимной жизни вызывали легкую тошноту, однако, судя по выражению лица, он сообщает их не из любви к драматизму, переходящей в эксгибиционизм, а потому, что в прошлом есть события, о которых очень не хочется вспоминать, и мы до них вот-вот дойдем.

— Я считал Мел безбашенной извращенкой, съезжающей с катушек от секса и боли, — пробормотал Пис. — Думал, она живет моментом: важно лишь «здесь» и «сейчас», а что случится дальше — плевать. Господи, как же я ее недооценивал!

Еще один судорожный вздох. Голос Писа зазвучал слабее, в нем появилась вибрирующая хрипотца, которая мне совершенно не нравилась.