Порочный круг

По-прежнему дрожа, я завел машину и, петляя по переулкам, вернулся на Дюкейн-роуд. Проезжая мимо церкви в восточном направлении, я заметил впереди одинокую фигурку. Сьюзен Бук! Несмотря на длинное пальто из бобрика, не узнать алтарницу было невозможно: во-первых, потому что она опустила капюшон, а во-вторых, потому что ежесекундно оглядывалась по сторонам, будто кто-то окликал ее.

Обогнав Сьюзен на несколько метров, я притормозил и открыл окно. Уже собравшись обойти машину, она узнала меня.

— Вас подвезти?

Алтарница удивилась и слегка встревожилась.

— Я живу недалеко, километрах в полутора отсюда, — заторопилась она. — В Ройал-оак, туда ходит прямой автобус.

— Я тоже напрямую поеду! — пообещал я. — Вернее, сначала в Ройал-оак, затем дальше, но вас подброшу без проблем.

Решение далось Сьюзен с трудом, хотя со стороны ее внутренняя борьба выглядела почти комично. Вне сомнений, ей не хотелось садиться в машину к малознакомому мужчине, но и ждать автобуса тоже не улыбалось: время-то позднее.

— Хорошо, — наконец согласилась она, — спасибо вам большое!

Я открыл дверцу, и Сьюзен устроилась на переднем сиденье. Некоторое время мы ехали в тишине, но в тишине напряженной. Больше всего моя пассажирка напоминала туго натянутую струну: еще немного и зазвенит.

— Вы давно знаете мисс Салазар? — через несколько минут поинтересовалась Сьюзен таким тихим голосом, что среди гула мотора я едва расслышал.

— Джулиет? Нет, не очень. Она… всего несколько лет, как перебралась в наши края, но не из тех, кого можно забыть, однажды увидев.

Алтарница согласно кивнула.

— И вы с ней… партнеры? — спросила она и тут же уточнила: — В профессиональном смысле. Вы вместе работаете?

— Ну, не совсем, — протянул я, чувствуя, как с каждым словом падаю в глазах Сьюзен Бук. — Некоторое время мы действительно сотрудничали, но это было в период, когда Джулиет только постигала азы мастерства. Несколькими заказами мы занимались параллельно, чтобы она вошла в ритм обычных трудовых будней. Теперь мисс Салазар работает самостоятельно, и сегодняшний мой приезд — скорее… консультация.

— Да, понятно, — снова кивнула Сьюзен. — Наверное, это очень здорово. То есть… Здорово помогать друг другу и знать, что кто-то… — Она осеклась, не в силах подобрать нужное слово.

— Подстрахует в трудную минуту? — предложил я.

— Да, именно, подстрахует в трудную минуту.

Мы уже добрались до Ройал-оак, и я спустился с автострады Уэстуэй на нижнюю часть Харроу-роуд, а Сьюзен, видимо, даже не заметила.

— Куда теперь? — спросил я.

Алтарница вздрогнула и с явным удивлением огляделась по сторонам.

— На Борн-террас, — показала в окно она. — Нам туда: первый поворот налево, потом снова налево.

Итак, налево, потом снова налево — через минуту мы оказались у небольшого домика с террасой, почти полностью окутанного мраком: лишь в одном окне второго этажа горел свет. От улицы его отделял сад размером с коврик для ванной, а на выкрашенных в тоскливый зеленый цвет воротах красовалась табличка: «Распространителям вход воспрещен».

— С удовольствием пригласила бы вас выпить чаю или кофе, — сдавленный голос моей пассажирки звучал чуть ли не испуганно. — Только я живу с матерью, а ей это покажется неприличным. В подобных вопросах мама очень консервативна. Ей бы не понравилось, что вы меня подвезли.

— Тогда это останется нашим маленьким секретом, — проговорил я, с нетерпением ожидая, когда она выйдет из машины. Только Сьюзен не выходила, неподвижно глядя прямо перед собой. Она будто примерзла к сиденью, а потом вдруг зажала лицо руками, и из ее груди вырвался протяжный жалобный вопль, через секунду перешедший в безутешные всхлипы.

Я не ожидал ничего подобного и несколько секунд смотрел на нее, разинув рот, а потом начал успокаивать и даже решился похлопать по спине. Увы, Сьюзен Бук с головой погрузилась в пучину отчаяния, где меня просто не существовало. Через какое-то время сквозь потоки слез начали прорываться сдавленные слова:

— Я не… не… Я не…

— Что, Сьюзен, что? — осторожно спросил я.

Почти не зная эту женщину, я не мог даже предположить, какое горе ее мучает; что бы это ни было, она страдала очень и очень сильно.

— Я не такая… Нет, нет, я вовсе не лес… Не лесби… — Слова тонули в бесформенном болоте всхлипов и рыданий, однако мимолетная вспышка осветила все, что мне хотелось знать.

— Нет, конечно, нет. — Я открыл бардачок и, вытащив пачку носовых платков, протянул ей. — Дело вовсе не в этом. Просто Джулиет… она так действует на людей. Сдержаться невозможно, и вы влюбляетесь вопреки своей воле.

Прижимая платочек к лицу, Сьюзен категорично закачала головой.

— Это не любовь… — всхлипывала она. — Не любовь… У меня плотские… Я представляю, как… Господи, что со мной творится?

— Называйте как хотите, — сухо ответил я, — но, глядя на Джулиет, словно гриппом заражаешься определенным состоянием. Подобное происходит с большинством оказавшихся с ней рядом. Так что это не грех.