Порочный отчим

— Ты должен навсегда расстаться со своими пристрастиями, понял! Ты должен извиниться перед Русланом Медведевым — раз, ты должен расстаться раз и навсегда со своими пристрастиями — два. Ты должен выплатить Любе большую компенсацию за моральный ущерб — три её годовых зарплаты! За каждый месяц.

Урод надменно плюется. 

— Шантаж значит, курочки вы мои?

— А ты думал, ты у нас один такой крутой утырок? Твоя карма пришла за тобой. Мы — твой бумеранг, Лебедев. 

— Думал, ты такой неприкосновенный царь, у которого мир под ногами вертится? Хрен тебе в одно место! Ты дно. Ущербные, гнилые отходы. Ты не мужик. Ты просто дно! Таких уродов, вроде тебя, как крыс, зараженных чумой, надо отстреливать. 

— Если ты не выполнишь наши условия, все эти прекрасные фоточки разлетятся по интернету. А также… по почтовым адресам твоим клиентом. Станешь звездой Тик-Така!

— Шлюхи тупые! — сплевывает он, но Люба залепляет ему звонкую пощечину. Тем самым розовым фаллосом по и так разбитому лицу. 

— Еще одно слово, я в зад тебе его затолкаю! Оставлю включенным и уйду. Кишки твои в узелки свернутся.

— Но, но, но! Не выражаться, Арсений Леонидович, — цыкаю я, качая головой. — Подношу телефон ближе к его опухшему рылу и показываю, что я уже создала письмо, загрузила эти горяченькие фото на почту и указала в отправителях тридцать получателей… 

— Их будет больше. Сто, двести, тысяча… А дальше по всей сети как вирус разлетится новость о том, что известный хирург делает по ночам с молоденькими девушками. Это все, это конец твоей карьеры, понимаешь? Папочка расстроится. 

Люба потерла глаза кулачками.

— Плак, плак. Расстроится… 

— Аш! Блять! — он морщится, но быстро даёт ответ. — Ладно, шлёндры, уговорили. Телефон мой неси, надо звонок сделать. 

Люба покидает «комнату пыток», возвращается обратно с телефоном Лебедева и набирает нужный номер из телефонной книги, подносит динамик к его уху.

На звонок отвечают почти мгновенно.

— Павел Семенович… — кряхтит Арсений, глядя на меня исподлобья, а я держу палец на кнопке, соблюдая расстояние от экрана в полсантиметра,  зазывающе кружу пальчиком возле кнопки, готовясь нажать в любой момент, если что-то пойдет не так. Простыми словами — схватила гада за яйца.

— Медведева отпускай. Я ошибся, это был не он, — скрипит зубами. 

— Уверены?

— Отпускай, живо! Сними все обвинения. Он чист. 

— Понял. 

Люба сбрасывает вызов, победно улыбаясь. 

— На днях ты также должен перевести на счет Любы… три… нет пять годовых зарплат! За пять лет ее работы, всю сумму разом. Одним платежом. 

— Рита! — толкает меня локтем. 

— Что? Маловато? Может десять?

— Ах вы курвы!

— Ты вылечишь отца, — шепчу ей. — Спокойно.

Лебедев дёргается в агонии — рычит, как бабуин, пытается выбраться из пут — бесполезно, Люба, оказывается, классно умеет вязать морские узлы.

— Ну все, Арсений Леонидович, пора прощаться, — отвешиваю наигранный реверанс.

— Вы уволены, дуры!

— Ну мы и сами уйти собирались. Лучше работать на свалке, чем в компании такой мрази, мистер гений медицины… простите, гнили. 

— Если вздумаешь еще что-то взбрыкнуть, фото моментально распылятся по сети и будут мелькать на каждых новостных каналах. Все копии мы уже отправили нашей третьей сообщнице. Девушке, которую ты тоже обидел, чмырь. Она инкогнито, до сих пор работает в клинике, и будет постоянно следить за тобой и твоими черными делишками. 

Шлю подонку воздушный поцелуйчик, отворачиваюсь, шагаю к двери.

— Какая подруга? Ты о чем? — шикает мне Люба на ухо.

— Ш-ш-ш… Я импровизирую.

— А-а-а!

— Все, пора сматываться. Аривидерчи, придурок!

Оборачиваюсь, чтобы показать ему средний палец.  

— Коза… — плюется, со всей силы сдерживая ругань.

— Подожди! Забыла. 

Люба подбегает обратно к Арсению, сжимая в руке красную помаду. 

— Ты что делаешь? Убери руки, дрянь! Отойди от меня! Чем ты меня мажешь?!

— Кровью-ю-ю.

Я хихикаю, когда вижу, как она помадой пишет ему что-то на лбу.

— Сука! Отвали!

— Пошел ты! Ублюдок… с маленьким членом! Только вздумай нам что-то плохое сделать, я твой огрызок всем твоим клиентам разошлю. Понял? Урод, — напоминает.

Люба написала Лебедеву на лбу слово “Мудак”. А на груди “с маленьким членом”.

— Господи, тебе Оскара надо дать за креативность.

Она бьет его коленом в пах, я слышу сдавленный скулеж и еле-еле сдерживаю очередной приступ смеха. 

— Теперь бежим. 

— Тва-рю-ки...

— А кто его развяжет?

— Горничная. Она всегда утром приходит. Понедельник, среда, пятница.

— Ну ты и Шерлок, блин!

— Стараюсь, — Люба подмигивает.

Мы быстро выбегаем из дома, на ходу, надевая одежду, и скрываемся в темноте.

Глава 35

Несколько долгих часов я провожу у Любы дома. Мы закрылись на кухне, пьём чай и не можем поверить в то, что только что сделали.

— С ума сойти! У нас получилось.

У обоих до сих пор руки трясутся.

Вот это заряд адреналина на год вперёд.

— Теперь остаётся только ждать и надеется, что он сделает всё так, как мы от него требовали.

— Именно.

Я делаю глоток горячего чаю, но не могу успокоиться. Думаю о Руслане и трясусь, словно у меня началась горячка. Внезапно мой телефон оживает. Быстро подхватываю смартфон со стола, вижу номер мамы.