Ронан:
Ронан:
Ронан:
Я громко смеюсь, а затем скрываю звук тыльной стороной ладони. Он аномалия. Очень серьёзная аномалия.
И он единственный, кто заставляет меня смеяться, даже когда он не собирается этого делать.
Следующее сообщение пришло два часа назад.
Ронан:
Его последние два сообщения пришли час назад.
Ронан:
Ронан:
Моя грудь сжимается так сильно после прочтения последних слов, так сильно, что я удивляюсь, как мое сердце не вырывается из грудной клетки и не выпрыгивает из заточения. Как он может так легко произносить такие слова, будто он всегда должен был говорить их мне?
Как он может так легко добраться до меня, когда никто другой не мог?
Я встаю еще до того, как осознаю. На этот раз я не притворяюсь, что это нормально или что это этап.
Это ненормально, и меня это совершенно устраивает.
Я совершенно не против того, чтобы Ронан нашел меня и наказал, и все, что между этим.
Потому что правда в том, что он ненормальный, и я тоже.
И возможно, просто, возможно, это совершенно нормально.
Глава 21
Тил
К тому времени, как я прибываю в The Meet Up, уже ночь.
Только когда я открываю дверь, я действительно на секунду задумываюсь о своих действиях.
Я приехала в это место ради Ронана.
Кроме того, он здесь совсем один. Я подтвердила это, когда заметила его машину, припаркованную снаружи, без следов авто других парней.
Я могу это сделать. Я абсолютно точно могу это сделать.
Делая глубокий вдох, я иду вперед. Одна нога перед другой.
Один шаг.
Два шага.
Три шага...
Это не так сложно, и, наверное, это первый раз, когда я думаю о шагах, когда делаю их.
Это как тогда в клубе снова и снова — я стою на коленях и жду, когда кто-нибудь освободит меня, пусть даже всего на одну ночь.
Человек, с которым я это испытала, был последним, о ком я думала, но, может, просто может, как говорят Коул и Нокс, я в этом нуждалась, даже не осознавая этого.
Или, может, я совершаю огромную ошибку.
Мои мысли резко останавливаются, как и ноги, когда я стою у входа в небольшую гостиную. Мягкий желтый свет заливает помещение, отбрасывая уютное сияние на мебель, но в то же время здесь одиноко.
Ронан сидит на диване, все еще в своей форме, за вычетом пиджака, перекинутого через подлокотник. Рукава рубашки закатаны, обнажая жилистые, сильные предплечья, когда он затягивается косяком.
Другой рукой он держит телефон, и смотрит на него так, словно собирается разбить его в дребезги.
Все сомнения, которые у меня были — и до сих пор есть — испаряются при этом виде. Он ждет ответа, оставаясь один.