Порочный сексуальный татуировщик

Как получилось так, что единственная женщина, с которой он отказывался быть из-за страха потерять ее, на самом деле была единственной, кто заставляла его чувствовать себя полноценным? Будто была его второй половинкой, о пропаже которой он до сих пор даже не подозревал. Она заставила его чувствовать себя спокойным и умиротворенным. В том смысле, что он сохранял сосредоточенность и устойчивость, а она вызывала в нем желание стать для нее лучшим мужчиной.

Катрина ему всегда нравилась, но за последние несколько недель он влюбился в нее, и это было самое лучшее чувство, которое он когда-либо испытывал. Прилив эмоций, который она вызывала в нем каждый божий день, был лучше, чем любой другой достигнутый им результат в чем угодно. Как бы глупо это ни звучало — и он никогда не признался бы в этом ни одному из своих братьев, — быть безумно влюбленным было лучшим наркотиком на свете.

Он ждал идеального момента, чтобы рассказать ей о своих чувствах и предложить переехать к нему, потому что, по его мнению, именно там было ее место. В его постели. В его жизни. Каждый день и ночь.

Нуждаясь в пополнении запасов для работы, Мейсон пошел на склад, взял коробку стерильных перчаток и еще контейнеров для биологически опасных отходов, которые они использовали для утилизации использованных игл. Он сунул под мышку рулон бумажных полотенец и, выходя со склада, услышал игривый смех Катрины, который побудил его еще раз взглянуть в ее сторону, чтобы узнать, что ее рассмешило.

Не что, а кто. Блейк Кавано.

Мужчина стоял у стойки регистрации, небрежно наклонившись к Катрине, выглядя таким же очаровательным и харизматичным, как всегда, когда разговаривал с ней, и Мейсон ничего не мог поделать, чтобы остановить стрелу ревности, пронзившую его сердце. Он не находился достаточно близко, чтобы расслышать их разговор, но это не имело значения, потому что все, о чем он мог думать, это то, что Катрина встречалась с этим парнем — ладно, пусть только один раз, но все же это было свидание, — и очевидно, Блейк все еще был увлечен ею.

«Отвали, засранец. Она моя», — собственнически подумал Мейсон, открывая ящик и складывая туда запасы. И каждый раз, когда Блейк вызывал у Катрины смех, кислота в желудке Мейсона разъедала все сильнее, и его внутреннему неандертальцу приходилось сопротивляться желанию бить себя кулаками в грудь и дать понять всем, что Катрина — его женщина.

Но вместо того, чтобы вступать в противостояние с Блейком, Мейсон решил справиться с ситуацией гораздо более подходящим образом. С Катриной. Слава богу, у него были перерывы между клиентами, что давало ему достаточно времени, чтобы должным образом наказать ее.

Вытащив из кармана сотовый, он набрал сообщение и отправил его ей.

Иди в туалет и сними трусики. Встретимся в моем кабинете. Немедленно.

Мейсон наблюдал, как Катрина взяла телефон, разблокировала экран и прочитала его сообщение. Очень медленно она повернула голову и посмотрела на него, широко раскрыв глаза и недоверчиво произнеся собственное молчаливое сообщение: «Ты шутишь?».

Он ухмыльнулся и набрал еще одно сообщение.

Не испытывай меня, детка, если только не предпочитаешь, чтобы я подошел к тебе, перекинул через плечо перед Богом и Блейком и сам, черт возьми, отнес тебя в кабинет. СДЕЛАЙ ЭТО СЕЙЧАС.

Закончив читать второе сообщение, она взглянула на Блейка и что-то ему сказала. Мужчина улыбнулся и кивнул, а затем направился к Калебу на назначенный сеанс. Не глядя на Мейсона, Катрина направилась в коридор, ведущий в туалет, а он пошел в кабинет дожидаться ее.

В помещении стоял большой деревянный стол, но на поверхности царил порядок, благодаря Катрине. Она всегда все организовывала и убирала, в то время как он имел обыкновение повсюду разбрасывать документы. Сейчас он по-настоящему оценил ее организаторские способности, поскольку это предоставляло ему плоскую, не загроможденную поверхность, на которой или рядом с которой (в зависимости от того, как пойдут дела) можно будет ее трахнуть.

Эта мысль заставила его член нетерпеливо запульсировать.

Он открыл средний ящик и вытащил деревянную линейку как раз в тот момент, когда Катрина проскользнула в кабинет — ее лицо раскраснелось от того, что, как знал Мейсон, было первым признаком возбуждения — и закрыла за собой дверь.

— Запри ее, — приказал он, увидев зажатую в ее кулачке белую ткань. — Затем подойди сюда и отдай мне трусики.

Она заперла дверь и подошла к нему на этих сексуальных, трахни-меня шпильках, ее прекрасные глаза тоже наполняло возбуждение и любопытство.

— Эмм, зачем ты это делаешь? — спросила она хриплым от желания голосом.