Порочный святой

Я выжидаю немного, наклоняю голову и ухмыляюсь. — Сломай скромницу. Все, что угодно. — Я указываю через обеденный зал. — Первый, кто добудет Джемму Тернер — с доказательствами — выиграет банк. — Я опираюсь локтями на стол и кладу подбородок на сцепленные пальцы. — Уничтожьте ее. Никакой пощады.

Раздается смех, и я откидываюсь назад, чтобы осмотреть то, что я привел в движение. Картер издает вой и барабанит ладонями по столу. Они действуют как стая шакалов, выпущенных на охоту. Деньги выложены, и делаются большие заявления о том, кто выиграет.

Но я уже знаю, кто победит.

Это буду я.

Я собираюсь сломить Джемму Тернер, сделав ее своей.

8

ДЖЕММА

Эта школа сошла с ума за считанные дни.

Однажды утром Картер Бернс следовал за мной от моей машины, подглядывая за мной все время. Подойдя к своему шкафчику, я обнаружила маленький почтовый ящик, приклеенный к нему суперклеем, под табличкой с надписью «Запросы на минет в Пик-Пойнт, с/о Джемма Тернер». Картер дал другому парню пять раз и сказал, что ему нравится, когда его член сосут очень небрежно.

Люди подглядывали за мной и называли меня «Девочкой-Койотом» — что бы это ни было, когда я переходила из класса в класс, их усмешки следовали за мной, когда я закатывала глаза.

Вчера симпатичная девушка на втором уроке села на мою парту и показала мне свой пост в Instagram. Это был снимок, сделанный на видео моего поцелуя с Лукасом, только вместо Лукаса она отфотошопила его так, что я целовала ее. Она точно подобрала освещение. В подписи был указан мой реальный номер телефона и надпись Джемме Тёрнер нужно хорошо провести время, с множеством дерзких эмодзи. В течение нескольких минут фотография набрала более 250 лайков и несколько комментариев. Мой телефон зажужжал в сумке, и меня пронзил ужас.

Игроки из всех команд школы завывали, задевая край моей форменной юбки, держа телефоны наготове, чтобы сделать снимок. Третий парень, который попытался это сделать, встретил мой кулак в брюхо и мой крепкий ботинок на носке. Лукас видел все это с нескольких футов дальше по коридору, прислонившись к шкафчику с нечитаемым взглядом. Я отмахнулась от него и ворвалась в класс.

Был только обед, а я уже была готова пинать стену. Это было безумие. Как учителя могли допустить такое дерьмо?

Во время этих инцидентов рядом не было ни одного преподавателя, и большая часть меня была слишком упряма и горда, чтобы ползти в административный офис, чтобы подать официальную жалобу — даже если бы это означало прекращение мучений.

В последний раз, когда кабинет директора был вовлечен в одну из моих проблем, было унизительное расследование, которое я не хотела пережить.

— Ты собираешься поесть или продолжаешь сердито вышагивать? — спрашивает Блэр.

Она — мой единственный союзник.

Блэр заправляет свои серо-голубые волосы за ухо и берет один из протеиновых батончиков, которые я высыпала на скамейку во дворе, где мы проводим обеденный перерыв.

Мы не прячемся. Мы просто... отдыхаем от дерьма, которое не дает мне покоя с понедельника. Я отчаянно хочу, чтобы неделя закончилась, чтобы хоть на пару дней вырваться из этой психованной адской дыры.

Я опускаюсь рядом с Блэр на каменную скамью. Она холодно прижимается к моей заднице, и я плотнее обтягиваю свое тело кожаной курткой.

— Кто решил, что юбки — это хороший выбор униформы, — простонала я.

Блэр фыркает. — Мужчины.

— Фу.

— Капризы. — Она разрывает второй протеиновый батончик и подталкивает несколько пакетов в мою сторону. — Ешь. Ты не можешь планировать возмездие и мировое господство на голодный желудок.

— Я скорее пацифист. — Я издаю тяжелый вздох. — Неужели все студенты здесь всегда такие бешеные любители драмы? Менталитет толпы — это чертовски жутко.

Блэр дергает костлявым плечом. Часть меня чувствует себя виноватой за то, что заставила ее пропустить обед со мной. Я догадываюсь, что это один из немногих твердых приемов пищи, которые она получает из-за своего потрепанного вида и подержанной униформы. У меня в сумке есть еще одна коробка протеиновых батончиков, которую я передаю ей.

— Никогда не было чего-то такого большого. — Она изучает меня. — Я думаю, ты первый человек, который действительно противостоит тем придуркам, которые здесь заправляют. Остальные из нас, ничтожества, не высовывались.

— Какого черта, — бормочу я.

Вытащив телефон из кармана, я провела ногтем по его краям. В основном он у меня был выключен. Как только я его включаю, на него сыпятся новые сообщения со случайных номеров. Я перестала их читать, когда начали приходить фотографии членов.

— Это домогательство, а не розыгрыш. Он начал все это дерьмо.

Я все равно включаю телефон и отключаюсь от непрекращающегося жужжания новых уведомлений.

— Ты рассказала родителям?

— Нет. Я... — Я издаю вздох и сжимаю телефон в белой костяной хватке. — Мне пришлось дважды менять школу. Когда мне было шестнадцать, друг, которому, как я думала, я нравлюсь, он...

Блэр кладет руку мне на плечо и сжимает. — Ты не должна мне рассказывать.