Порочный святой

— Приятно видеть, что ты заводишь друзей. — Алек отвлекает меня от мыслей о нашем вечере в Роквелле.

— Что ты имеешь в виду?

— Лукас и все остальные. Ты ладишь со всеми. — Алек пожимает плечами и берет яблоко из миски рядом с ним. Он хрустит им и говорит с полным ртом. — Это груз с моих плеч. Я волновался.

Я закатываю глаза. — Да, ты действительно отстаивал мою честь или что-то в этом роде.

— Ага, ну... — У Алека хватает порядочности выглядеть овечкой за то, что он был придурком. — Я рад, что теперь мне не нужно беспокоиться о тебе.

Я поджимаю губы. То, что я сказала ему раньше, все еще в силе. Я не хочу портить ему жизнь в этой школе.

Если я расскажу ему обо всем, что Лукас сделал со мной, сомневаюсь, что он испытает такое облегчение.

— Неважно, — бормочу я, выключая воду. — Я пойду наверх, чтобы остыть.

Алек хмыкает и идет в гостиную, пока я поднимаюсь по лестнице.

Я убираю волосы в беспорядочный пучок и заплетаю их, плюхаясь на кровать.

На мой телефон приходит сообщение от Лукаса. С досадой я открываю его, как мазохистка, которой я и являюсь.

Лукас: Расскажи мне, в чем ты спишь по ночам. Я хочу знать, как я должен представлять тебя, когда дрочу, думая об этом. Ты ходишь в коммандо? Или у тебя есть милый маленький комплект для сна, который сведет меня с ума? Я приду к твоему окну сегодня вечером, чтобы узнать.

Фу. Чертов извращенец. Я бросаю телефон лицом вниз на свою кровать.

Ненавижу, что он может добраться до меня, даже когда я нахожусь в своей комнате.

Каждый дюйм моих стен покрыт фотографиями, которые я сделала с тех пор, как впервые обнаружила свой интерес к фотографии. За кроватью у меня висит вереница сказочных огоньков и квадратные отпечатки, которые я обновляю каждый месяц. Я провожу пальцами по тем, которые добавила после переезда в Риджвью.

В двух из них есть Лукас. Я не хотела его фотографировать, но он привлекает к себе внимание и его невозможно игнорировать.

Я фотограф, конечно, могу с неохотой признать, что Лукас привлекателен. Плоскости его лица, вероятно, соответствуют золотому сечению. Его лицо... эстетически привлекательно.

И это меня бесит.

Скривив губы, я сдираю со стены гравюры с изображением Лукаса и бросаю их в ящик тумбочки, беру подушку и закрываю лицо, чтобы заглушить стон.

Глупый Лукас.

Я и дальше так мучаюсь , пока не засыпаю.

Когда я резко просыпаюсь, в комнате темно, и я дезориентирована.

Думаю, что уснула с включенным светом, смутно припоминая успокаивающее оранжевое свечение моей лампы. Мама или папа, должно быть, проверяли меня перед сном. Они всегда выключали свет после того, как я засыпала, когда я была маленькой и боялась темноты.

Пока я лежала, сон возвращался то с начала, то с конца.

Через окно ко мне забрался незваный гость. Лукас. Это был он, и он мучил меня. Трогал меня. Целовал меня.

Моргнув несколько раз, я просунула ноги под одеяло. Моя кожа дрожит, а между бедер разливается жар. Я прикусываю губу и провожу рукой по телу, легкое прикосновение вызывает искру в нервных окончаниях, моя грудь вздымается от приглушенного вздоха. Я такая чувствительная.

Я погружаю пальцы во влажное нижнее белье и провожу ими по своим складочкам, выгибаясь дугой на кровати.

Пока я трогаю себя, мой сон заполняет мою голову.

Я облизываю губы и быстрее кружу пальцами по своему клитору, ища удовлетворения от разрядки, которую не дал мне Лукас.

Мои бедра качаются, и я задыхаюсь.

Я хотела, чтобы тот поцелуй в раздевалке зашел дальше. Я хотела большего.

— А...

Я сильно закусываю губу и утыкаюсь лицом в подушку, чтобы заглушить крик, когда оргазм прокатывается по моему телу, покалывающие импульсы вырываются из глубины моей сущности. Мои конечности падают на кровать.

Моргая на потолок, я выдыхаю. Не могу поверить, что мне снился Лукас. Не могу поверить, что я мастурбировала, думая о нем!

Я закрываю лицо рукой.

Я вообще не должна его хотеть. Он чудовище.

Но... я хочу его, даже если знаю, что это неправильно.

Такое ощущение, что я играю с огнем и если не буду осторожна, то получу сильный ожог.

16

ЛУКАС

То, что Джемма в моей голове, открывает что-то внутри меня и меня больше не устраивает наблюдать за ней издалека.

Когда я вижу, что она направляется в обеденный зал, я ударяю кулаком по плечу Картера и бросаюсь вперед, чтобы догнать ее.

Она идет с Дэвис, оживленно разговаривает, ее руки двигаются. Так легко получить то, что я хочу.

Я хватаю Джемму, притягивая ее к своему телу.

Дыхание вырывается из нее, и она откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня с ног до головы.

— Лукас. — это упрямый вздох.

— Милая. — Я ухмыляюсь. — Сядь со мной.

Ее глаза сужаются, но она не жалуется, когда я обхватываю ее руками.

— Я так не думаю.

— Да. Я так говорю.

Не дожидаясь ответа, я поднимаю ее с земли и несу к нашему обычному столику.

— Лукас!

Тело Джеммы извивается, и мне приходится сдерживать всплеск желания, подкатывающего к моему члену.

По обеденному залу разносится хор волчьих свистков. Я сажусь и усаживаю Джемму к себе на колени. Ее лицо нахмурилось.

— Что случилось?