Порода. The breed

- Ну, визу не дали. Отказали.

- Не может быть! Как это?

- А вот так. Отказали, и все. Сволочи. Я скоро человека пришлю. Вместо себя. Гриб. Владимир Владимирович.

- Какой гриб? Валера, ты что? Что все это значит?

- Значит, что ты должна там жить и ждать, когда приедет Гриб. Как оформим на него документы, визу получим, так сразу и позвоним.

Все выгоды моего положения, дарованные переменчивой судьбой, я смогла оценить только сейчас.

- Валера, - сказала я строго и назидательно, - ты представляешь себе, сколько стоит прожить в Англии хотя бы сутки? Нет? Ну, узнай у сведущих людей. А сколько именно суток мне нужно будет тут провести, пока приедет твой Гриб, знаешь? Можешь сказать? Нет?

Отлично. То есть очень жаль.

- Чего - чего?

- Досадно, говорю. У меня обратный билет с фиксированной датой. Через месяц. Тогда и приеду. Точно как договаривались. - Я с восторгом поняла, что отныне и навсегда неуязвима ни с моральной, ни с материальной точки зрения. Что я свободна по крайней мере от Валеры. Главный фронт - восточный - прекратил военные операции, и практически навсегда. А со вторым, западным, я как-нибудь справлюсь. Было совершенно ясно, что никакой Гриб не сможет получить загранпаспорт и визу за оставшееся время. Я - свободна!

Невероятное случилось! Я - свободна!

Но Валера продолжал атаку:

- Ну, Аньк, ладно тебе... Поживи там подольше, по ресторанам пока походи... Интересно ведь! Красота!! - Враг попытался прибегнуть к военной хитрости, последней и жалкой.

- Нет, не буду. И не проси. Сколько договаривались, столько и проживу. Я ведь работаю все-таки. Пока.

- Пока, - беспомощно сказал Валера и ... повесил трубку.

Я повернулась лицом к западному фронту, ощущая его в данный момент почти союзником:

- Мэй, ты знаешь, что произошло? Мой русский - тот, насчет льна, не приедет. Пам не повезло!

- Неужели? Бедная Пам! Впрочем, я ничего другого и не ожидала. Что она ни затеет, все проваливается. Я же тебе говорила! Вечно какая-нибудь чепуха. Да, кстати, а почему это он не приедет?

- Он сказал, что визу не дали.

- Неужели! Странно. Он не сказал, в чем дело? Кто он вообще такой?

Этот вопрос застиг меня врасплох. Действительно, кто он такой? Что я знаю о гуманном дрессировщике - я, я сама, а не со слов Андрея? Так сказать, где информация из независимых источников? Я призадумалась. Ответ был ясен и тревожен - ничего! Абсолютно ничего! Непонятно даже, что сказать Мэй. Удивительно, почему нам, русским, в отличие от англичан, не приходит в голову задаться столь простым и совершенно естественным вопросом, когда на горизонте появляется новый знакомый: а кто он, собственно, такой? Мы склонны верить на слово - даже тем, кого знаем пять минут... И верим безоглядно всегда - тем, кого любим. Но ведь и они могут ошибаться! Почему, ну почему мы так неосторожны? И это после десятилетий страшной, кровавой, вполне современной истории, полной поучительных примеров предательства, низости, подлости... У англичан, по крайней мере в последнее время, ничего этого не было. Почему же они так разумны?

- Мэй, дорогая, это знакомый моего друга. Он психолог, работает в академическом институте, дрессирует собак. Мы с ним издавали книгу, тоже о собаках.

Произнося все это, я лихорадочно соображала. И сопоставляла. Психолог? Допустим. А где его статьи - конечно, кроме той, что “редактировалась” у меня на кухне? Работает в Институте психологии? Да, лаборантом. В его-то годы. Ну ладно, это как раз бывает. Но по диплому - зоотехник. Это вовсе не психолог. Дрессировщик? Я сама была на занятии. К сожалению, только на одном. Мне тогда еще показалось, что эта гуманная дрессировка как-то отдает ДОСААФом. И вообще ВОХРом. В принципе, эти навыки, а главное, стиль общения и с собаками, и с их хозяевами может легко получить и усвоить любой активист досаафовской дрессировочной площадки. Правда, сам метод, безусловно, другой. Да, кстати, а есть ли метод? В чем он состоит? Я с содроганием вспомнила команду: “Подготовить собак по кости!” Вопрос оказался для меня слишком сложным.

- Анна, а он женат, этот твой знакомый? - спросила Мэй.

- Женат, - ответила я неуверенно. - Я видела жену. То есть какую-то женщину. И они праздновали годовщину свадьбы.

- Что, и дети есть?

- Двое. - И в этом я теперь усомнилась. Но тут же поняла, что по крайней мере один ребенок был просто копия дрессировщика.

- А сколько ему лет, по-твоему?

- По-моему, он мой ровесник.

- Ну, дорогая, этот твой русский - или преступник, или военный, или сотрудник... Ну... Как это у вас называется... Помнишь, вы с Андреем показывали нам памятник на какой-то площади... На каменном столбе - такой высокий, черный... Страшный... Когда везли нас с Энн по снегу в такси к Тарику. У нас это Intelligent Service, а у вас... Кажется, Lubianka?

- Нет, Мэй, не может быть!

- Почему?

И на этот простой вопрос ответа я не нашла. Пора было одеваться к ланчу. Все же перед тем, как подняться наверх, Мэй налила нам обеим еще вина и кратко пояснила: