Порог

— Не совсем как новенький, — после паузы хмыкнула Белла. — Экий ты нежный. Как на тебя стресс-то действует… Хотя, впрочем, шестьсот шестьдесят шесть лет старичку для такой осечки совсем неудивительно, да? Может, виагры? — Она похабно подмигнула и расхохоталась: — Не обижайся, делать тебя импотентом в мои планы не входит. Все с тобой будет прекрасно. А сейчас, раз уж пока не удалось заняться чем-то приятным, займемся полезным. Буду тебя сейчас натаскивать как шпиона. Память у тебя отличная, вон как ты еще во времена Климента Шестого латынь-то одолевал — с легкостью. Так что поехали. Наши детишки находятся в этих странах: Япония. Франция. США. Исландия. Африка. Гренландия. Россия. Именно в таком порядке. — Белла, словно фокусник, из ниоткуда выудила и веером развернула несколько фотографий: — Здесь не все, только те, кому больше года, — все младенцы на одно лицо, так что постарайся запомнить тех, что есть. И тащить фото с собой не стоит. Япония, Рэнхо Такигава. Франция, Жоффруа Перрен, фото нет. США, Хесус Браво, фото нет. Исландия, Магнус Олафсон. Африка, Бапото Эбале, фото нет. Гренландия, Тагйулон — у него нет ни фото, ни фамилии. Россия…

Жан-Жак вздрогнул. С фотографией мальчика из России творилось нечто странное, а затем он увидел на ней те самые глаза, которые, мучая его, смотрели на него в кошмарах перед пробуждением.

— Что? — жестко спросил Бельфегор.

— Ни… ничего, — запнувшись, пробормотал Жан-Жак-Альбин.

— Не лги мне! — прервал демон. — Что ты увидел?

— Я не знаю! — отчаянно закричал он. — Сначала мне показалось, что там, на фото, какая-то обезьяна, но потом…

Он приблизил к лицу фотокарточку и со стоном отбросил ее через несколько секунд.

— Глаза… — прошептал Бизанкур, скривившись, словно у него что-то заболело. — Такие глаза я видел на проклятых русских иконах, такие глаза я видел в Бухенвальде, и эти глаза снятся мне по ночам!

Бельфегор сквозь зубы процедил несколько неизвестных Жан-Жаку слов, и тот по интонации понял, что это ругательства.

— Это на потом, — твердо сказал демон, словно убеждая сам себя. — На самом деле он выглядит совершенно иначе. Но спустя несколько секунд люди видят другую внешность!

Демон снова выругался.

— Мы почти прикончили его при рождении, — сухо сказала Белла. — Такая была прекрасная комбинация. Все пешки двигались по нужным траекториям. Но одна фигурка вдруг взбунтовалась и пошла совершенно в другом направлении. Непредсказуемо.

У Бизанкура почему-то засосало под ложечкой, тревога когтистой лапкой тронула его сердце.

— А что, если… — начал он.

— Стоп! — оборвал демон. — Все потом. Россия тоже потом. Сначала — Япония. Итак…

И они занялись изучением подробностей. Да, информации было много, но не сказать, чтобы она давалась с трудом. Просто нужно было запомнить, кто и где. Нюансы Бизанкуру предстояло изучать на ходу. Впрочем, когда он, было дело, внедрялся во всяких ублюдков, эти нюансы всегда распутывались сами собой. Так сказать, импровизация. Ну и сейчас то же самое. Почти.

— Что ж, целоваться не будем, как говорится, — заключила Белла, усмехнувшись. — Билеты на завтрашний самолет на столике. Не благодари…

И она покинула комнату прямо через стену, оставив Жан-Жака изрядно уставшим и донельзя нашпигованным полезными для его дела знаниями.

В опере это назвали бы каденцией…

Рим. Последний день осени. Наше время

Несмотря на ветреный день, трое мужчин расположились на веранде ресторана «Панорама», словно не чувствуя холода. Под ними расстилался дивной красоты древний город на семи холмах. Молчаливый официант сервировал легкий стол — красное вино, сыр, виноград, — зажег свечи и, сдержанно поклонившись, ретировался.

Но не желание отдохнуть и насладиться видами привело сюда эту троицу.

— Мессир Воланд, почтительно жду ваших указаний, — глухо произнес один из них, бледный, в черных очках.

— Скоро, Абадонна… Ты принес? — обратился к своему рыжему широкоплечему спутнику мужчина с чеканными чертами лица и разного цвета глазами — черным и зеленым. Голос его был низким, почти хриплым.

— Да, мессир, — с отвращением отозвался рыжий и пошарил за пазухой. — Преотвратительная же тварь…

На ладони его оказалась маленькая белая мышка — таких используют в лабораторных опытах.

— Не стоит так, вполне милое животное, — странно нежным для такого рычащего тембра тоном возразил Воланд, подставляя руку. — Люди бывают куда отвратительнее.

Любуясь мышкой, он отпил из бокала красного как кровь вина. Отломил кусочек сыра и наблюдал, как зверек поедает его, придерживая маленькими розовыми пальчиками и забавно топорща пушистые усы.

— Помнится, в четырнадцатом веке у нас были блохи и крысы, — заметил Воланд. — А красиво получилось, вы не находите? Я бы посмотрел еще раз, Азазелло.

— Извольте, мессир, — почтительно ответствовал демон пустыни.

И они, уставившись в пространство, увидели…

* * *