Пороги

Пожар, грабёж, убийства, голод,

И летом, как ни странно, холод,

Что можно сразу околеть.

Всё так обрушилось внезапно.

Отец

Что дочка?

Зоя

Спи, отец, до завтра.

Спокойной ночи.

(Ефиму)

Он один. И больше никого.

Ефим

Неправда.

Теперь есть Павел и Ефим.

Павел

Да, это точно. И винтовки.

Ефим

Он их любя.

Павел

Да и всерьёз.

А что же не пошли в обоз?

Сейчас бы спали, как морковки.

Зоя

Сказали б сразу, как рагу.

Не далеко от главной мысли,

Как над землёй сперва зависли…

Я даже вспомнить не могу.

И вот пошли. Сначала трое.

Ефим

А третий где? Ещё идёт?

Зоя

Нет. Как-то всё наоборот.

Мы здесь, а он остался вскоре.

Ефим

Вновь тихо. Только слышно деда.

Вот окаянная душа.

Зоя

Идёт он трудно. Не спеша.

И всё твердит мне про победу.

Ефим

Кто отвоюет?

Зоя

Нет. Про ту,

Что раньше он узнал мальчишкой,

Как на заборе встретил вспышку,

Враз оборвавшую беду.

Павел

Рассвет далёк. Ни звёзд, ни тени.

Не жутко?

Зоя

Здесь, у стен, не так.

Под грохот битвы, это страх.

Павел

А тут сидишь, прижатый ленью.

Ефим

Да навоюешься, постой.

Раз тридцать будешь спотыкаться,

От пуль за стенами скрываться,

И проклинать, что ты герой.

Зоя

Там холодно?

Ефим

Да уж, пожалуй.

Зоя

И снег лежит?

(Ефим кивает)

Сугроб в сугроб?

Ефим

Да. В одежонке твоей чтоб

Добраться,

Нужно сил немало.

(с улицы заходит Павел)

Павел

Ты что, ни разу не была?

Москвы ни разу не видала?

Зоя

Простите, я слегка устала.

Ефим

(шевеля огонь в печи)

Вместо огня одна зола.

Зоя

В России, и в самой Москве,

И в Петербурге, и в Казани

Я не была.

Скажу заранее,

Что я, как рыба на песке.

Ефим

Мне жаль тебя. И деда тоже.

Там – что задвижка у печи.

Павел

Ефим.

Ефим

Ну что Ефим, ну что же?

Я говорю, как есть.

Павел

Молчи.

Ефим

Вот так. Важны слова и гонят

Нагую правду за порог.

Павел

Никто не гонит. Я продрог.

Держи огонь.

Зоя

Как ветер стонет.

Я не могу поверить в то,

Чтобы Россия отказалась

От нас, своих.

Ефим

Уж так случалось,

Весь мир чиновников на то.

Земля – землёй. Её просторы

Открыты многим. Дело в том,

Что все хотят приличный дом,

Столицу и свои поборы.

Чтоб было денег – в горизонт,

И без проблемы – безопасность,

Но в том и кроется опасность,

На всех всего недостаёт.

Не ладно что-то со страной,

И с душами, видать, не ладно,

Коль стало дьяволу занятно,

И дело кончилось войной.

А люди – что ж, они бегут,

Как звери от лесных пожаров,

От пламени и от угаров.

Не все, не всё переживут.

Зоя

И дальше? Ждать, пока Уран

Нас на алтарь возьмёт с другими?

“Не думай об ином. Отныне

Ты государством в жертву дан?”

Я не согласна. Так нельзя.

И где скажите справедливость?

Ефим

Как только на кон ставят милость,

У нас играют без ферзя.

Павел

Оставь. Ей, может, повезёт.

Ефим

Одной из сотен многих тысяч?

Да не смеши.

Отец (во сне)

Так нужно высечь.

Ефим

Проснулся?

Павел

Нет, наоборот.

Его и пушкой не разбудишь.

Зоя

Пусть отдохнёт. Далёкий путь.

(себе)

И как-то странно ноет грудь.

Кого теперь за то осудишь?

Предчувствие так, наугад

Напрасно уберечь желает

От бед, что к дому подступают,

Предсказанные год назад.

Кто знал, какая будет Гостья,

И кем бы думалось тогда,

Что день придёт, и господа

Начнут играть в людские кости.

Циничный мир прибавит кровность,

Усугубив одну вражду.

За добродушие – нужду,

И осмеяние – за скромность.

Явление 4

Бородач, Расул, Мамед, люди из отряда

(Отряд. Идёт в сторону дома)

Один из отряда

О бисмаллах[1]! Когда пристанем?

Который день вперёд идём.

Бородач

Как подходящий кров найдём,

Так сразу ненадолго встанем.

Ну что, Расул, не слышно нынче песен?

Иль по дороге пыльной растерял?

Мамед

Ами[2], ами, он третий день не весел, Всё дожидается пустых похвал.

Душа ранимая в военном теле,

Противоречит разуму сама.

И если полная у вас сума,

То думы шевелятся еле – еле.

Расул

Неправда.

Для стихов не нужно злата.

Мамед

Коль есть оно в избытке у тебя.

Расул

И слову, что не может жить и дня,

Не в прок любая данная награда.

Но слушай же, отец, как слов прохлада

Тебя охватит, пламенем губя.

Слово – ком, будто в гору шаг,

Как пустой, недозрелый мак,

Как в песке раскалённом капля,

Так и я себе нынче враг.

Да, ата[3], меня мучит боль

Пот с лица, как на рану соль.

Другие мы: истерзаны боями,

Разорванные поперёк и вдоль.

Эльхамдюлиллах![4]

Взвился снова наш байрак[5]

И со страхом нынче спит

Наш заклятый враг.

Но ты ответь, сколько нам идти?

Как далеко нам байрак нести?

От Азраила[6], что взвился над небом

Как наши семьи и дома спасти?

Бородач

Ты огорчил меня, мой сын, но я отвечу.

Ты не один, я не один – судьба навстречу.

Сил много светлых у земли, и у свободы.

Аскеры – воины мои – спасут народы.

Мамед

Всегда ты прав.

Прости, ами, его за слово.

Бородач

Не вмешивайся.

Голоса

Не видать степного крова.

Один из отряда

В небо посмотри,

В воронку чёрную.

Словно сотни дул.

Эх, к мангалу бы,

Да фею сонную.

Другой

Ну, а я б и стоя, а заснул.

Явление 5

Расул (себе)

Звезда с звездой

В перегонки играла,