Пороги рая, двери ада

Странное чувство ирреальности происходящего охватило меня - все до боли знакомые вещи, о многих из которых я могла рассказать, когда и в каком магазине я их выбирала, казались теперь чужими и враждебными. В гостиной не журчал маленький фонтанчик, а голубоватый матовый шарик, раньше забавно плясавший в его струйке лежал рядом, мертвый и тусклый. Большие немецкие часы у правой стены стояли, никто не потрудился завести их. Раньше это ежедневно делал Севка перед тем, как лечь спать. Мебель дремала, равнодушно нахохлившись, а посуда за золотистыми стеклами большой горки не сверкала, как обычно, казалась пыльной, словно во дворце спящей царевны.

"Ну и что ты стоишь столбом? - встряхнула я саму себя:

- Ты вернешься сюда, и все оживет снова!"

"Но захочешь ли ты сюда вернуться? - вышел из затяжной спячки внутренний голос. - Захочешь ли жить в этом склепе прежней любви и доверия?"

"Немедленно заткнись!" - одернула я его и быстро вернулась в холл. Оттуда лестница вела наверх к спальням. Я не посмела заглянуть в опустевшую детскую, потому что Сима, конечно же, убрала оттуда Егоркины вещи и игрушки. В нашей спальне ничего не изменилось, только исчезли с туалетного столика моя косметика и безделушки. Я открыла верхний ящик комода - так и есть, все лежало там, сваленное как попало.

Проверять сейф, вмурованный в стену справа от кровати и скрытый за офортом, изображающим венецианский канал, смысла не было - Сима знала, как его открыть. Отсюда она брала, при необходимости, деньги на хозяйственные расходы.

Но она не знала о втором сейфе, и именно он был моей целью. Я включила лампу в гардеробной - большой темной комнате, где располагались шкафы с бельем и обувью и длинные вешалки для одежды.

Правую сторону гардеробной занимали вещи мужа, левую - мои.

Знакомый запах - смесь моих духов и Севкиного одеколона подействовал, словно удар по лицу.

Стараясь не дышать носом, чтобы не расплакаться от воспоминаний, я ринулась к шкафу с Севкиной обувью, нащупала внутри него крошечный шуруп и нажала на него. Нижняя треть шкафа сдвинулась в сторону. В полу под шкафом и находился сейф. Открывался он набором сложного шифра, который тем не менее легко запоминался - 10 - 1 -9 -2 -8 -3 -7 -4 -6 -5. Нужно было брать по одной цифре с каждого края десятка, вот и все. Но не знающий этого, вряд ли бы сразу додумался, да еще и сейф нужно сначала найти... Вот почему я надеялась разжиться тут деньгами.

Мои надежды оправдались, и я выгребла, не считая, всю наличность, а также несколько коробочек с моими самыми ценными украшениями - изумрудным с жемчугом гарнитуром, бриллиантовой брошью мамы и колье из синих топазов, которое папа подарил мне к восемнадцатилетию. Все это я положила в сумку, вернула шкаф на прежнее место и вывалилась из гардеробной.

Когда я спускалась по лестнице, мне показалось, что внизу кто-то разговаривает. Я замерла от неожиданности на одной ноге. Неужели вернулась Сима? Ведь кроме нее войти в дом могли теперь разве что охранники, а им здесь делать совершенно нечего. Отпечатков же других людей в компьютерном замке не было. Или могли появиться?

Тут я сообразила, что слышу чье-то сообщение на автоответчик, и встала наконец на обе ноги.

Интересно, кто это звонил? Я бросилась к телефону.

В доме было три аппарата - в холле, в спальне и в Севкином кабинете. Автоответчик находился в холле, и я нажала кнопку прослушивания. Запись была всего одна - та, что напугала меня минуту назад.

"Серафима, возьми трубку! Возьми трубку, твою мать! - требовал Самурай, я сразу узнала его по голосу. - Митрофан ничего не знает, успокойся и не вздумай дурить. Пока этот тормоз очнется, мы уже будем далеко, хрен отыщет! Но если ты вздумаешь дурить, то я тебя..." Далее следовал ряд непонятных мне идиоматических выражений и многоцветная нецензурщина. В завершение, он пообещал с утра приехать к Симе с каким-то Вадиком.

Ура! Я все правильно рассчитала - Самурай действовал самостоятельно, не поставив шефа в известность. На эту мысль меня натолкнул тот факт, что он принимал непосредственное участие в покушении на Игорька, причем в качестве группы поддержки. Слишком мелко для такого высокопоставленного бандита - у Митрофана людишек для этих целей наверняка предостаточно, не стал бы он своего зама подставлять. А вот если проворачивать собственное дельце, тогда волей-неволей захочешь, чтобы об этом знало как можно меньше народа. Не зря я детективчики почитывала, какая стала сообразительная!

Поразмыслив, я вытащила кассетку из автоответчика, сунув на ее место первую попавшуюся из валявшихся в ящике столика, на котором стоял аппарат. Кассетку же положила в заметно потяжелевшую от добычи сумку.

Без проблем я покинула дом и немедленно отправилась в банк, где сложила почти все в арендованный сейф. На расходы оставила то, что было в рублях - триста тысяч. Пока хватит. Кассету я оставила в сумке.