Пороги сновидения

Именно несоответствия в описании неорганических существ являются одной из причин, по которой рассказы о подобных контактах (воображаемых или реальных) вызывают вполне понятный скептицизм не только у недоверчивых рационалистов, но и у ортодоксальных последователей Кастанеды.

Действительно, что называют «союзниками» наши сновидящие? И чем от них отличаются те же «лазутчики»? Надо честно признать, что описание существ сновидения, точно соответствующее кастанедовско-му, — редкость в опыте большинства практикующих. Гораздо чаще фигурируют антропоморфные образы, какие-то сгустки черной либо, наоборот, ярко светящейся субстанции, реже — структуры, напоминающие насекомых, а также имитации животных и птиц.

Доказывает ли это, что описанные Кастанедой существа труднодоступны? Или они плод писательского воображения? Не думаю. Скорее всего, мы имеем дело просто с иной интерпретационной системой некоторых энергетических фактов второго внимания. Сформировалась она, главным образом, по двум причинам.

Во-первых, суггестивный потенциал «магического описания мира», вольно или невольно транслируемый учителем. Так же, как человек нашей цивилизации на протяжении веков был обучен воспринимать образы первого внимания так, а не иначе, Хуан Матус был обучен индейскими шаманами приписывать перцептивным феноменам из «иных миров» вполне определенную внешность, которая нам может казаться слишком экзотической и невероятной. Нагваль, в общем-то, и не скрывал от Карлоса, что передает ему свою систему интерпретаций, признавая, что обучение магическому описанию мира было одной из его задач в работе с учеником.

Захватывающая сила «реальности соглашения» даже в обычных ситуациях передачи перцептивного опыта исключительно велика; тем более она велика в том случае, когда субъект, транслирующий описание, обладает непререкаемым авторитетом, искусно пользуется психотехническими приемами, а сама область передаваемого опыта не доступна никому, кроме учителя и группы единомышленников, разделяющих предлагаемое соглашение. Неофит практически обречен воспроизводить предложенные ему шаблоны.

Хочу, кроме того, обратить ваше внимание на то, что сам механизм индукции почти не изучен и многие его аспекты нам непонятны. Ибо формирование перцептивного соглашения далеко не ограничивается языковыми средствами. Во многих случаях речь не участвует в трансляции — главную роль исполняют психоэнергетические резонансы, масштаб которых соответствует личной силе учителя. Само его присутствие, со-участие в перцептивном режиме преобразует характер репрезентаций специфического опыта. Описательная модель толтеков говорит, что инструктор смещает точку сборки ученика в позицию, аналогичную его собственной позиции. Конечно, это лишь «способ говорить», но, поскольку мы не знаем, что происходит на самом деле, то вынуждены ограничиться этой метафорой.

И здесь мы снова сталкиваемся с общим для человеческого рода процессом. Во «времена сновидения», когда человек переходил из животного осознания в мир первого внимания, видовое описание не было глобальным — оно формировалось внутри племен, и именно шаманы и первобытные мудрецы, будучи главными авторитетами сообщества, были первыми его авторами. Они закрепляли перцептивное соглашение о реальности, санкционировали интерпретации, расставляли по местам явления опыта, налагали запреты на восприятие и т. д. Дон Хуан сыграл в жизни Кастанеды такую же роль.

Во-вторых, на конкретное восприятие неорганических существ не могли не повлиять психоактивные агенты — «растения силы». Их участие в формировании мировосприятия и мироощущения было важным фактором в жизни всей месоамериканской цивилизации. Что же касается магического опыта, то здесь психоделики придали визуальному творчеству тоналя поистине грандиозный масштаб.

Эти два фактора — этнокультурное описание толтекских магов и катализирующая психоделия — объясняют уникальные черты «потусторонних» существ в восприятии Кастанеды.

Пребывая вне этого специфического контекста, сновидящий может лишь констатировать, что в своих странствиях встречает нечто живое — способное двигаться, действовать, влиять, а иногда даже передавать знания. Поскольку современный практик, как правило, действует на ощупь, он должен относиться к перцептивным феноменам такого рода с большой осторожностью, трезвомыслием и критичностью.