Порою нестерпимо хочется

И потому, вдоволь намучившись в этой гнетущей тишине, я вздохнул и промямлил что-то типа: мол, ладно, наверное, лучше -- ну для простуды и вообще, -- если я пойду лягу. Она кивнула не поворачиваясь: "Да, наверное..." -- "Ну, спокойной ночи, Вив..." -- "Спокойной ночи, Ли, увидимся утром..."

При виде моей трусости она опускает глаза, и я выскальзываю из комнаты. К горлу подкатывает тошнота, и сердце сжимает от стыда за свое бессилие, которое теперь уже не может быть отнесено за счет обычной импотенции...

(Я торможу перед больницей, и когда вынимаю старика, чтобы везти его в операционную, вижу, что рука его отделилась от туловища. Она вываливается из разодранного рукава на мостовую, как змея, меняющая кожу. Я оставляю ее на земле. Мне сейчас не до того. Что-то еще меня мучает, если бы я только мог вспомнить...

Меня останавливает ночной санитар и начинает что-то говорить, потом он смотрит на старика, и карандаш выпадает у него из рук. "Я -- Хэнк Стампер, -- говорю я ему. -- Это мой отец. На него упало дерево". Я укладываю Генри на постель и сажусь в кресло. Санитар задает мне вопросы, на которые я не удосуживаюсь отвечать, и говорю ему, что мне надо ехать. Он отвечает, что я рехнулся и надо дождаться, пока придет врач. Я говорю: "О'кей. Когда док Лейтон придет, разбуди меня. Как только он придет. Тогда поглядим. А сейчас отвези куда-нибудь старика, дай ему крови и оставь меня в покое".

Когда я проснулся, мне показалось, что прошло не больше секунды, что я успел всего лишь моргнуть, а санитар вдруг резко постарел, растолстел на пару сотен фунтов и снова задает мне все те же вопросы, которые я еще не слышу. Когда я понял, что это врач, я встал.

-- Так, единственное, что я хочу знать, -- ему нужна моя кровь?

-- Кровь? Господи, Хэнк, что с тобой? Похоже, лишняя пинта крови и тебе бы не помешала. Что у вас там произошло?

-- Значит, с ним все в порядке? С отцом?

-- Сядь. Нет, с ним не все в порядке. Он старый человек, и он потерял руку. Ради Господа, куда ты так спешишь, что...

-- Но он не умер? Он не умрет сегодня?

-- Одному Богу известно почему, но он еще не умер, что касается... Что с тобой, Хэнк? Сядь, пожалуйста, и дай я взгляну на тебя.

-- Нет. Мне надо идти. Через минуту я... -- Я куда-то опоздал, столько проспав. -- Через минуту я... -- Через минуту я вспомню, в чем дело. Я натягиваю каскетку и ощупываю карманы в поисках сигарет. -- Сейчас, -повторяю я.

Доктор ждет моих объяснений.

-- Значит, вы думаете, он выкарабкается? -- спрашиваю я. -- Он все еще без сознания? Наверное, без сознания, да? Ну... -- Я смотрю на доктора. Как его зовут? Я же знаю его, знаю давным-давно, но никак не могу вспомнить его имя. -- Смешно, как легко теряются люди! -- говорю я. -- Ну ладно. Раз так, пойду к пикапу и...

-- Христа ради, он еще собирается ехать домой! -- говорит доктор. -Послушай, дай я хоть взгляну на твою руку.

Он имеет в виду порез, который я заработал на причале двумя днями раньше: он открылся и кровит.

-- Нет, -- медленно произношу я, пытаясь вспомнить, куда я опоздал. -Нет, спасибо, этим сможет заняться моя жена. Я позвоню вам утром, чтобы справиться о Генри.

Я направляюсь к двери. Рука все еще лежит на тротуаре в луже возле пикапа. Я поднимаю ее и швыряю в машину, словно это полено. В чем же дело? Через минуту я...

По дороге я заезжаю в "Морской бриз", чтобы узнать о Малыше. "Не знаю,"-- отвечает миссис Карлсон еще более угрюмо, чем обычно. -- Отсюда он ушел". Мне не хочется настаивать, я пересекаю улицу и захожу в бар. Там его никто не видел. Перед самым моим уходом мне что-то говорит Ивенрайт. Я просто киваю и отвечаю, что сейчас у меня нет времени на болтовню с ним. Я направляюсь к двери и вижу этого парня, Дрэгера, он улыбается мне и говорит "привет". Он говорит:

-- Хэнк, мне кажется, я должен предупредить вас, что ваше случайное появление в городе может оказаться для вас более опасным, чем вы...

-- Я занят, -- отвечаю я ему.

-- Конечно, и все же постойте и подумайте...