Порою жизнь как детектив

Светка не знала, кто это — объездной, но поняла, что это ничего хорошего. И поступила, как все — кинулась на землю.

Она лежала тихо, стараясь почти не дышать. Разогретая солнцем земля прильнула к щеке, а около глаз качалась зеленая ветка гороха с завитками… так они лежали целую вечность… Свете стало казаться, что она сейчас в окопе, а вокруг рвутся снаряды, и на нее движутся вражеские танки. Как в кино про войну. Сейчас она достанет гранату и подорвет танк…

Она вздрогнула — совсем недалеко раздалось лошадиное ржанье. Страшно! Не до шуток. Этот злющий объездной сейчас к ней свою лошадь направит и строго спросит: «Ты зачем колхозный горох воруешь?!» А у него, наверное, кнут есть… ужас…

И вдруг, как на настоящей войне, раздался оглушительный взрыв! Стемневшее было небо озарилось вспышкой молнии. И в тот же миг хлынул дождь. Он падал на Светку не отдельными каплями, а лил сплошным теплым потоком. Точно — как из ведра!

— Вставайте! Объездной ускакал! — раздалась Мишкина команда.

Ребятишки выскочили из-под своих зеленых убежищ. И как начали смеяться, указывая пальцами друг на друга. Все они были перепачканы черной землей и совершенно мокрые.

А видеть-то себя они не могли и смеялись друг над дружкой…

Обратно с трудом перебрались через овраг. Дождевые ручейки сбегали по краям оврага вниз и соединялись в бурливую речку. Вода в ней была прохладная и немножко мутная. Конечно, ручейки несли с собой все — и сухую траву, и кусочки земли, и легкие перышки, потерянные птичками…

…— Ох, окаянная! Иде ж ты была?! Я уж усе глаза проглядела… а мокрая-то какая…

— Бабушка, а разве тебя дедушка не предупредил?

— «Предупредил…» — бабушка в сердцах передразнила Свету. — Я ему уже усе сказала, что думаю…

— Бабушка, ну не сердись… горошку попробуй… дедушка, а у вас тут дождь с грозой был?

— Нет, Светочка, не было дождя.

Ну вот, Светка так и знала — там и солнце другое, и дождь…

И еще она решила обязательно стать врачом, когда вырастет. А не путешественником. Потому что тогда она сможет сделать дедушке операцию, и он снова будет все видеть, как раньше. И не будет наощупь считать горошинки в стручке в их со Светкой веселой игре…

Поныри

Потери

Отрывной календарь на стене показывал черную для Светки дату — 10 июля. Ровно год назад умер ее любимый дедушка, ее лучший в мире друг. Светка заплакала, вытерла слезы рукой, достала лист бумаги, ручку, села к столу. Надо про дедушку все написать, а то вдруг потом что-нибудь забудется.

Как он Лермонтова «Бородино» наизусть знал, и Евгения Онегина тоже. Света всегда удивлялась его памяти. И еще ей так нравилась дедушкина доброта. Сколько бы его бабушка ни ругала, а он все равно не обижался. А как он ее, Светку, любил! Кстати, никогда Светкой не называл, а только Светочкой. Всегда так радовался, когда она на каникулы приезжала. Только вот видел очень плохо, а последние два года вообще ничего не видел.

Скажет, бывало: «Ну, подойди, милюсенька, посмотрю, какая ты большая стала». А сам только руками и мог «смотреть».

По голове гладил и говорил: «А косы-то большие». Но Светка знала, что косы такие же, как и прошлым летом, не длиннее, просто он хотел ей, Светке, приятное сказать.

Она вспомнила, как всегда мчалась к дедушке, если чего натворит, и они вырабатывали план, как сделать так, чтобы бабушка не узнала. А если узнает — чтоб ругала меньше.

Еще Светке хотелось написать, что дедушка научил ее, где растут грибы и распознавать, какие хорошие и какие ядовитые. Особенно тяжело ей было отличить ложные обабки от настоящих. Наберет полную корзину, а потом они с дедушкой половину выкинут. Но он никогда ее не ругал, никогда!

Писать не получалось, потому что мешали слезы, и Светка даже буквы плохо различала.

…Сегодня они с бабушкой Сашей на кладбище ходили. Это далеко, у церкви. В другой деревне. Светка не любила кладбище и немножко боялась его. Ей все время казалось, что похороненные люди смотрят на нее из-под земли и как бы спрашивают: «Вот что ты хорошего сделала, пока мы тут лежим?» Мы-то, мол, уже ничего не можем сделать, а ты должна…

Ей хотелось думать, что все люди, то есть их души на небо улетают, и на кладбище никого нет… «Только телесные оболочки, — как папа говорит, — зарыты». Но все равно было не по себе.

Когда пришли домой, бабушка очень устала и легла отдохнуть.

Ей, конечно, без дедушки плохо. Ведь он ее любил. Светка вспомнила, как бабушка рассказывала, что ей было всего шестнадцать лет, когда она за дедушку вышла. Ничего себе! Это значит, через два года она будет такая же, как бабушка тогда была. Замуж?!! За кого?!! Конечно, такого, как дедушка был, теперь не найти. Во-первых, красавец, под два метра ростом, с усами. Она видела на фотографии. Ему, конечно, было больше лет, чем бабушке… гораздо больше.

Да теперь так рано и не выходят…

— Света, ты бы за утятами сходила. А то я дуже уморилась.

Да, бабушка Анюта тоже старенькая.

— Бегу!

И она вприпрыжку побежала на луг, где в торфяных канавках плавали их утята.