Порок

– Тебе имя Рубинштейн Вера Давидовна ничего не говорит?

– Нет! – покачивая головой, ответила она.

– Она умерла у вас в клинике в 1992 году, это первая жена известного предпринимателя Баумистрова.

– А причем тут я?

– Ты не при чем, просто ты ведаешь архивом, а мне хотелось бы взглянуть на ее историю болезни.

– Ее убили? – с усмешкой произнесла она и, встав со стула, подошла к кофеварочному аппарату. – Ты будешь еще кофе?

– Давай немного! – ответил Евгений, протягивая ей кружку.

Она налила кофе, вернулась за стол и, поглядывая на телевизор, висевший на стене, спросила:

– Зачем она тебе?

– Так, профессиональное любопытство.

– Но мне надо получить разрешение главного врача.

– Не надо у этого плешивого типа спрашивать разрешение, мне хочется, чтобы ты это сделала незаметно.

– Но это противозаконно! – вскрикнула она.

– Вспомни еще клятву Гиппократа, – язвительно выпалил Евгений.

– И вспомню! – раздраженно ответила Гузель Фаритовна. – Вы все в ментовке такие наглые и беспардонные?

– Я не мент, я следователь Следственного комитета, – гордо ответил Евгений. – Если вы, дамочка, не знаете и не можете отличить мента от…

– Слушай, не кажется ли тебе, что ты ведешь себя очень нахально для гостя? – соскочив со стула, с клокотаньем в груди произнесла Гузель Фаритовна.

– Нет, – спокойно ответил Евгений.

Он тоже встал, в отличие от взбешенной хозяйки сохраняя спокойствие, но в его действиях все же проступала фамильярность. Подошел к ней, взял в руки лацканы махрового халата и приник к ее губам.

Поцелуй длился долго, он плавно перешел в безудержный секс тут же на кухне, на столе. Она не сняла халата, он играл роль фетиша, скрывающего интимные части, делая их загадочно притягательными. В этот раз все прошло намного дольше и качество не пострадало. Мужчину всегда возбуждает противоречие, для всех остальных Гузель Фаритовна – эталон женственности, преданной жены, пример недоступности, но только для одного мужчины – Евгения – она блудница. Он тот счастливчик, на которого обрушивается вся скрытая похотливость, вся избыточная энергетика неприступной Гузель Фаритовны.

Когда все закончилось, Евгений спросил:

– Надеюсь, я убедил тебя, и ты поможешь! – его вид излучал самодовольство. Ничто так не тешит самолюбие мужчины, как вид удовлетворенной женщины, если ты и впрямь приложил к этому руку, и не только ее…

– Сука ты! – вскрикнула Гузель Фаритовна в ответ. Но в ее голосе отсутствовала злость. Дело было сделано.

Только покинув квартиру Гузель Фаритовны, Евгений вспомнил вчерашнюю встречу с Татьяной. Удивительно, неужто – вылечился? Да, была какая-то легкость, исчез груз печали, тянувший его вниз и медленно разрушающий его жизнь. Но незначительную, щемящую боль от вчерашней сцены он все же в груди почувствовал.

Историю болезни покойной Веры Давидовны Рубинштейн Гузель Фаритовна пронесла ему через проходную больницы в этот же день. Он поджидал ее в машине неподалеку от ворот клиники.

Причиной смерти, как и говорил Агер Агишевич, был инфаркт миокарда. Вскрытие производилось в морге. Диагноз, с которым она попала в лечебницу для психических больных, звучал как параноидальная шизофрения. На момент смерти возраст Веры Давидовны достиг сорока лет. Первый раз ее поместили в клинику в декабре 1990 года, затем она проходила интенсивную терапию в течение двух месяцев в 1991 году, в последний раз она провела в лечебнице для душевнобольных шесть месяцев и в сентябре 1992 года неожиданно там скончалась.

Евгений тут же поинтересовался, может ли быть связь между шизофренией и инфарктом у столь молодой женщины. Гузель Фаритовна дала твердый ответ:

– Да, может, учитывая, что шизофренические процессы часто сопряжены с нервными срывами в периоды обострения, а сердце тот орган, которому приходится отвечать за поражение других органов, – научно и одновременно доходчиво объяснила она, ерзая на переднем сиденье автомобиля. Гузель Фаритовна нервничала.

Евгений выписал для себя инициалы врача, некого Колкина, лечившего покойную.

– Ты знаешь его? – спросил Евгений, передавая историю болезни в руки Гузель Фаритовны.

– Он возглавляет наркологическое отделение! – сказала она, покидая автомобиль Евгения и махнув ему рукой.

Глава двадцать восьмая

Евгений, пронзенный волнительной дрожью ожидания, ждал звонка от Жанны. Время подходило к восьми вечера. Сидя в машине, он развернул ноутбук и по поисковой системе персональных данных пробил адрес Колкина Александра Сергеевича: вышло три человека с таким именем. Но только один из них работал в психлечебнице и проживал в загородном поселке. Евгений поразмыслил, стоило ли наугад и без предупреждения беспокоить врача. Будет ли он разговаривать о Рубинштейн, учитывая, что у Евгения нет законных оснований принуждать его к беседе и проверять сомнения почти двадцатилетней давности сестры Веры Давидовны, что ее близкую родственницу преднамеренно убили. И дело не в том, что ему не хотелось впустую проделывать путь за город, а в том, что, как предупреждал Агер Агишевич, не стоит оставлять лишних следов при расследовании личного характера.