Порок

– Это мои предположения, а не утверждения, как и то, что я вам говорю, что Воинов не виновен. Профессия психотерапевта, в отличие от работы хирурга, который может залезть в любой орган человека с помощью скальпеля и поставить достоверный диагноз, строится только на косвенных уликах. Прямыми доказательствами в медицине обладают только хирурги, у терапевтов только аналитические выкладки на основе сбора анамнеза больного и наблюдения текущих симптомов. Диагностические методы, ультразвуковые исследования, компьютерный томограф могут дополнить картину болезни, но их тоже нельзя причесть к прямым уликам, как и ваши лабораторные методы анализа. Отсюда и лечение. Но и вы не хирурги, чтобы утверждать о виновности Воинова, так как у вас нет прямых свидетелей. И все следствие основывается на косвенных уликах, как и мои предположения. Не больше и не меньше вашего. Но вы четко говорите, что он виновен и почему-то ставите мои слова под сомнение.

– А чистосердечное признание? Как и большинство серийных маньяков, он с гордостью заявил о своих «подвигах», когда сдался.

– Не думаю, что Александр рассказывал вам о своих похождениях с воодушевленным чувством, не так ли?

– Как сказать!

– Ладно, мне надо идти работать, меня ждут пациенты, – Станиславский протянул Евгению руку для прощания. Это было их первым рукопожатием и неплохим сигналом, что отношения не столь враждебны. Евгений встал, но Марк Ефимович неожиданно усадил его:

– Вы сидите, Гузель Фаритовну я приглашу сюда.

Такого предложения Евгений явно не ожидал.

– Я не собирался… – жеманно ответил на предложение Станиславского Евгений.

– Я видел, как она вам понравилась, поэтому не думаю, что вам в одиночку хочется пробираться сквозь лабиринты больницы, не говоря о безумных пациентах клиники.

– При желании я бы нашел дорогу в архив, – неуверенно выговорил Евгений.

– Ладно, сидите здесь, ее сейчас пригласят, а у меня работа, я покидаю вашу компанию.

Станиславский вышел из кабинета, Евгений немного растерялся и от предложения главного врача, и от его наглости. Но услужливость перечеркнула всю невежливость эскулапа, которую он демонстрировал с момента их знакомства.

Через минут пять вошла она. Оглядев комнату и одинокого печального принца, она выразила недоумение. Как любая умная женщина, владеющая приемами кокетства, ее недоуменный взгляд быстро переформатировался в легкое удивление. Евгений встал сразу, как только она показалась в проеме двери. Джентльмен всегда должен приветствовать женщину стоя. Предложив ей сесть, он бросил комплимент: «Как всегда прекрасно выглядите!» – чем проще пиетет, тем он приятнее.

Гузель Фаритовна присела напротив, что позволило Евгению впиться взглядом в ее неординарную внешность. Черные волосы, как и в день знакомства, были собраны в хвостик, яркая помада на губах, черные ресницы, брови, но сегодня она была без очков. Если в прошлый раз он сравнил ее с Жанной, то теперь она напомнила ему Тамару. И, вспомнив трехдневное пребывание родственницы в отчем доме, он вновь ощутил знакомые переживания. Гузель Фаритовна была усредненной моделью между Жанной и Тамарой. Из круговорота мыслей вынырнули рассуждения Воинова о предпочтениях Евгения: «Вам нравятся женщины в возрасте?». Из-за вмешательства человека, которого Евгений мечтал упечь за решетку, он решил по иному обосновать свое влечение: ты видишь человека во второй раз – а чувствуешь, что знаешь его уже много лет. Гузель Фаритовна на самом деле была из тех, кто внушал доверие с первого взгляда.

– Это вы меня пригласили на правах главного врача клиники?

Говорила она неторопливо, без суеты. Такая манера держаться и говорить всегда беспроигрышна, если женщина одержима мыслью зацепить мужчину. Но этот тип поведения она демонстрировала каждому мужчине, никогда не действовала избирательно, она считала, что сила женщины в ее манерах, ухоженности, во вкусе одеваться, независимо от того, где ты находишься – на светском рауте, в темной пещере, в заложниках у террористов, с любимым человеком или в кругу психически нездоровых людей. Ее так приучили с детства, когда каждое утро она начинала с рутинного занятия своей внешностью, это тот редкий случай, когда повседневная необходимость превращается в каждодневный ритуал, другого она не знала. И как благодарные зрители, все без исключения, с завистью и без, говорили ей комплименты, искренние и не очень, награждая за стремление к совершенству.

– Да, можно сказать и так, – Евгений растянул губы в настолько необъятной улыбке, что не заметил, как осклабился. Но быстро опомнился и прикрыл рот.

– И что вы хотите предложить на правах главного врача?

– Что?

– Я говорю, что вы мне можете предложить?

– А, да, конечно! – Евгений растерялся.

Он не знал, что ответить, хотя пожелал бы пригласить ее вечером на ужин или хотя бы на обед, ну, в крайнем случае, на завтрак, чтобы быть не столь бестактным и похотливым в ее глазах.

– Можно вас… пригласить на кружку чая! – неуверенно выпалил Евгений.