Пороховой погреб Европы

Дальнейшая судьба Балкан зависит от того, какой характер примет процесс сопряжения прошлого, настоящего (в котором пока больше прошлого) и будущего балканских народов, определяемого тенденциями мирового развития: либо они интегрируются в европейское социокультурное пространство как особый регион, либо останутся геополитическим транзитом и буферной зоной между европейской и ближневосточной цивилизациями, ареной столкновения геополитических интересов и различных ценностей.

Балканы в конце XX века опять оказались в ситуации похожей на ту, которую они переживали в начале столетия. Тем временем соседние европейские государства, постепенно переходя на новые более высокие уровни политической интеграции, прилагают усилия по формированию наднациональной идентичности.

Действительно, процесс глобализации предопределяет появление новых форм организации социальных пространств и новых ценностных ориентиров. И хотя считается, что за всем этим стоят транснациональные корпорации, нельзя сводить проблему только к тенденциям мировой экономики. Наряду с ними набирает силу другой процесс. Он выражается в том, что личность все более обособляясь и создавая (в том числе и с помощью инновационных коммуникационных систем) собственный, выходящий за рамки национальных государств космос и одновременно становясь основным производителем интеллектуальной информации, все больше претендует на самостоятельную и независимую от государства и группы роль в мировом пространстве. И это приводит к тому, что интересы автономизирующейся личности сопрягаются и вступают в конфликт с менее подвижными интересами и ценностями, консолидированными в рамках нации.

Следует учитывать и то, что интересы и права отдельной личности могут быть реализованы только через социальные коммуникации, что предполагает образование каждый раз новой группы, а значит, опосредованное, а не прямое (чистое) их представительство. То есть неизбежно встает вопрос о том, какая еще новая группа и каким образом будет представлять и защищать интересы личности в мировом сообществе. Не говоря уже о том, что разным режимам власти и культурам присуще различное толкование прав человека и понимание полноты их реализации.

Пока интересы и ценности наций организуются и представляются в мировом пространстве государствами, что закреплено в международном праве как принцип государственного суверенитета. Однако они — интересы и ценности нации, — опосредованные властными структурами, подвергаются эрозии, ибо государство (структура власти), основываясь на предоставленном ему праве организовывать и представлять интересы общности (нации) и на праве суверенности, может попирать интересы личности или какой-то группы, ссылаясь на интересы этой же общности. В то же время интересы личности так же суверенны и равнозначны, как интересы какой-то общности, что зафиксировано в Уставе ООН. В результате конфликта интересов может произойти распад существующего государства, что и произошло в Югославии.

С другой стороны, отдельная группа, ссылаясь на предоставленные ей и личности права на самоопределение и частную собственность и предпринимательство, может продиктовать сообществу свое понимание миропорядка. Именно так периодически и происходит, что является признаком перестройки мировой системы.

Приходится констатировать, что проблема урегулирования интересов личности и группы (нации/государства) сложна сама по себе и в значительной степени зависит от конкретной ситуации, а не только от характера политического режима. Кроме того, нельзя утверждать, что существующие в настоящее время механизмы регулирования интересов на уровне государства и межгосударственных отношений эффективны. Также нельзя утверждать, что будущий мировой порядок, основанный на примате личности, будет менее противоречив, чем порядок, основанный на суверенитете государства.

С этой точки зрения и следует рассматривать ситуацию на Балканах. Война в Югославии актуализировала проблему государственных границ и безопасности наций в их историческом измерении. Западные страны, в очередной раз взявшись за решение балканского вопроса, попытались предложить Балканам модель организации пространства, основой которой был бы теперь антропоцентрический принцип.