Пороховой погреб Европы

В начале апреля 1921 года начало свою работу Учредительное собрание, которому предстояло обсудить проект конституции страны. В состав Учредительного собрания входило 92 депутата от Сербской демократической партии, 91 — от Сербской радикальной партии, 50 — от Хорватской крестьянской партии, 39 — от Союза земледельцев, 24 — от Югославянской мусульманской организации, 27 — от Словенской народной партии и 58 Коммунистической партии Югославии. Созданная в 1919 году, эта партия всего два года действовала легально и была запрещена в августе 1921 года.

Пестрота состава Учредительного собрания отражала пестроту этнического состава королевства и такую же пестроту взглядов на будущее страны. Старейшая к тому времени Сербская радикальная партия представляла интересы политической элиты старой, довоенной Сербии и стояла на великодержавных позициях. Сербская демократическая партия была создана в 1919 году представителями сербского населения, проживавшего на бывших территориях Австро-Венгрии, и имела свой взгляд на будущее устройство страны, который, однако, являлся только вариантом великосербских устремлений. Представители Хорватии и Словении требовали автономии в составе единой Югославии. Высказывались даже идеи создания федеративного государства под властью династии Карагеоргиевичей. Хорватская крестьянская партия и компартия выступали за республиканскую форму правления.

Наличие столь разных позиций по такому принципиальному вопросу, как будущее устройство страны, очевидно, требовало длительной дискуссии и терпеливого поиска компромисса хотя бы между главными политическими силами. Но не таких взглядов придерживались в Белграде и не так смотрели на судьбу Югославии великие державы. «Все мы согласны, что сильное и справедливое правительство в Сербии необходимо, — еще в 1918 году заявлял мистер Морли, эксперт английской делегации на Парижской мирной конференции, — но еще более необходимо, чтобы это правительство было сильным, чем чтобы оно было справедливым». И сербские правящие круги, опираясь на эту позицию Антанты, изо всех сил старались быть «сильными».

В результате работа Учредительного собрания зашла в тупик. Последней каплей стало предложение правительства принять коллективную клятву на верность королю Александру Карагеоргиевичу. Перед голосованием текста клятвы сторонники республиканской формы правления — депутаты от Хорватской крестьянской партии Степана Радича и Коммунистической партии — в знак протеста демонстративно покинули зал заседаний, при этом коммунисты скандировали: «Да здравствует социалистическая Югославия!»

В условиях бойкота со стороны левой оппозиции правительству удалось провести через Учредительное собрание свой проект конституции. Она была принята 28 июня 1921 года, в памятный для сербов «Видов дан» — день битвы на Косовом поле, и поэтому получила название «Видовданской конституции». За ее принятие проголосовали 223 депутата из 419.

Новая конституция узаконивала неравноправное положение народов королевства в унитарном государстве. Сербское меньшинство становилось господствующей нацией. Права несербов, которые составляли почти 60 % населения страны, полностью игнорировались, конституционно закреплялось неравноправное положение Македонии и Черногории. Страна искусственно разделялась на 33 административно-территориальных единицы без учета их национального состава, в каждую из которых король назначал губернатора (жупана). Никаких органов местного национального самоуправления не предусматривалось.

Подобная конституция, вероятно, была бы уместна в государстве, где основная нация составляла хотя бы половину его населения. Для Югославии же эта узаконенная дискриминация большинства населения фактически предрешала скорый и неизбежный распад страны. Более того, Видовданская конституция дискредитировала идею единого славянского государства на Балканах, то есть шла вразрез с принципами славянского единства и тем самым имела ярко выраженную антиславянскую направленность. На этом бесспорном факте активно спекулировали хорватские националисты, чья пропаганда настойчиво внедряла в сознание хорватов мысль о том, что Видовданская конституция и сама Югославия навязаны хорватам иностранными державами исключительно для блага сербов.