Пороки моего мужа

— С тобой всегда — так. С первого дня встречи. Ты была крошкой, но уже зацепила своими глазенками. Я и представить себе тогда не мог, что однажды… ты станешь такой… — погладил меня по щеке и поцеловал.

— Если твои привычки ломаются с хрустом… Это как выйти из привычного образа. Но должно быть всегда приятно вернуться к хорошо знакомому? — спросила я. — Твои правила. Ты начал говорить, рассказывать мне, давал понять, что хочешь… больше подчинения с моей стороны, будешь более жестким, — добавила тихим шепотом. — Тебе было бы приятно сделать это… со мной?

Дыхание Леонида участилось, и, пожалуй, это стало лучшим ответом для меня.

— Я думаю… — горло перехватило. — Думаю, мы иногда можем делать то, что ты любишь.

— Это спуск вниз, хорошая моя. Я бы не потащил тебя. Нет, даже не так. Я понимаю, что не потащу тебя туда.

— У твоей мамы есть ужасно забавный чайник. Он должен свистеть, когда закипает. Но не свистит, а булькает, и у него подпрыгивает крышечка.

Леонид стиснул меня и пощекотал под мышками.

— Хочешь сказать, что я, как тот чайник? Вот-вот начнет подпрыгивать крышечка, если не работает свисток для пара?

— Если ты закрыл его нарочно. Мы же начали… И мне понравилось, — призналась. — Эти твои распоряжения, забота, внимание. Это есть и сейчас, но я хочу знать, что ты, воплощая все мои желания, не забываешь и о своих. Я точно не забываю о твоих желаниях. Ты можешь выбрать… день? И предвкушать, планируя до мелочей в свое удовольствие. Или как это происходит в твоей голове… Тебе решать. Я буду любить тебя всяким. Просто любить тебя…

— Если у меня только от твоих слов уже начинает течь конец, представляешь, каким бешеным я стану, если ты не только на словах позволишь мне большее?

— Мне нужен твой бомбер. Он длинный и прикроет попу… — попросила я.

Леонид недоуменно вскинул брови.

— Сегодня жарко, на мне тонкие бежевые шортики, и пока мы с тобой болтали, я стала жутко мокрая. До самой попы… — поделилась едва слышно. — Стыдно вставать. Все увидят большое мокрое пятно и подумают, что я чуть не описалась.

— Я не позволю никому так думать. Так уж и быть, одолжу свой бомбер, накинешь на плечи. Но…

Он посмотрел на меня своим тем самым жутко голодным взглядом и я поняла, что ему очень… очень необходимо было хотя бы иногда контролировать все-все-все, давить, проверять на прочность, брать жестко и размашисто.

В голове зазвенело. Я тоже хотела этого. Я вообще хочу все, что хочет он.

— Ты же не думала, что я просто так дам тебе его?

— Вот как?

— Да. Я взамен попрошу кое о чем.

— Слушаю. — произнесла покорно.

Его глаза вспыхнули:

— Пройдешь к себе в спальню и нагнешься на кроватью, спустишь трусики с шортиками до самых щиколоток. Будешь стоять так и ждать меня.

— Ох. А я могу сходить в душ перед этим? Мы много гуляли пешком, и я хотела бы немного освежиться…

— Если я захочу вылизывать с твоей киски вкус мыла, сразу же сообщу, так и знай. Я хочу твой вкус, как он есть…

Меня будто окунули в ванну с кипятком.

— Что, покрасневший ягненок? Не знала? Мне нравится твой запах. Не меньше, чем тебе — мой. Помнишь, я просил тебя носить мои рубашки… Ты делаешь так?

— Да.

— И почему я ни разу не попал в этот момент? — спросил будто с претензией. — Вдруг ты меня обманываешь.

— Не обманываю. Я сделаю тебе фото. Если хочешь.

— Хочу. А теперь держи… — снял и протянул бомбер. — Пора домой. Достаточно с меня прогулок и разговоров. Я хочу перейти к делу. Хочу увидеть как сильно ты чуть не описалась…

Глава 33

Леонид

Мы едва ли не бежали до дома. Еще ничего не произошло, но я уже чувствовал себя на грани.

Давно такого не было.

Откровенно говоря, никогда такого не было.

Я всегда боялся спустить себя с поводка рядом с Ясмин, вымещал все свои желания на стороне. И лишь потом, когда желание присвоить ее перевесило страх навредить ей, понял, что все мои тайные желания начинались на ней и на ней же заканчивались.

Не имело значения, с кем я находился. С того самого времени, как Ясмин появилась в моей жизни, я всегда хотел ее.

И трахал — тоже ее — мысленно.

И наказывал, вымещал самые мрачные стороны — только потому что запрещал себе — ее.

Круг замкнулся, и я больше не чувствую себя в ловушке чувств.

— Мы дома, — сказала Ясмин вслух.

Ее голос от возбуждения всегда немного низкий и бархатный.

— Когда-нибудь мы будем приходить и говорить так же: “Мы дома!” и навстречу будут бежать детишки, — заявила Ясмин.

— Когда-нибудь. Не сейчас. Не завтра. Не в этом году, молю. Дай мне тобой насытиться. Я только начал тебя пробовать.

Она сделала шаг в сторону ванной, и я преградил ей путь.

— Кажется, пора тебе напомнить кое о чем. В спальню. Живо. Ты помнишь, что нужно сделать. А я пока достану кое-что…

Она скользнула языком по нижней губе, прикусила ее, пососав.

Такая соблазнительная. Такая невинная.

— Я хочу общую спальню, — попросила. — Это дурацкое деление не имеет смысла!

О, чертовка…

Как сложно будет ей управлять, если она сама того и гляди норовит накинуть уздечку на шею и оседлать.

— Поговорим позднее. Марш! Не вынуждай меня наказывать тебя за промедление.

***