Поросенок Бейб

На фермерском дворе Флай, черно-белая колли, приступила к воспитанию своих четырех щенят. Они уже несколько дней проявляли инстинктивный интерес ко всему, что двигалось. Например, гонялись за проползающими мимо жуками, как будто пасли, заставляли их ползти вправо-влево. Теперь, как считала Флай, они были уже готовы и для кого-нибудь покрупнее.

Она дала им задание потренироваться на утках мистера Хоггета.

Щенки уже начали двигаться как собаки-овцепасы, больше красться, чем ходить, пригнув головы, насторожив уши, уставившись на птиц, которые сердито крякали, когда щенята гоняли их по двору.

— Молодцы, ребятки, — похвалила Флай. — Теперь оставьте их в покое. Хозяин приехал.

Утки, ропща и негодуя, направились к пруду, а собачье семейство следило, как фермер вышел из «лендровера», как он вытащил что-то из корзины и понес в хлев.

— Что это такое, мамочка? — спросил один из щенят.

— Это поросенок.

— А что хозяин будет с ним делать?

— Съест, — сказала Флай, — когда поросенок станет достаточно большим.

— А нас хозяин не съест, — спросил обеспокоенно другой, — когда мы будем достаточно большими?

— Господь с тобой, — сказала мать. — Люди едят только глупых животных. Таких как овцы, коровы, утки, куры. А умных, таких как собаки, они не едят.

— Значит, свиньи глупые? — спросили щенки.

Флай колебалась. С одной стороны, рожденная и выросшая в местности, где разводили овец, она, по сути, никогда лично не была знакома со свиньями. С другой стороны, как большинство матерей, она не хотела предстать несведущей перед детьми.

— Да, — сказала она. — Глупые.

Тут из кухонного окна раздалась длинная очередь слов, будто строчил пулемет. В ответ прозвучал единственный «выстрел» из конюшни. Появился фермер Хоггет и большими шагами пошел через двор по направлению к дому.

— Идемте, — сказала колли. — Я вам покажу.

Лошадиное копыто не ступало в конюшню много лет, однако это было подходящее место для хранения всякого хлама. Неподалеку кормились куры и порой несли яйца в старые деревянные ясли; ласточки лепили гнезда под балками крыши, принося грязь из пруда; мыши и крысы в этом приюте наслаждались жизнью, пока кошки не обрывали ее. В одном конце конюшни было два денника с дощатыми стенками и железными рейками наверху. Один служил конурой для Флай и щенят. В другом иногда помещали заболевшую овцу. Здесь-то фермер Хоггет и запер поросенка. Взобравшись на сложенное около денника сено, собаки могли хорошо видеть поросенка через решетку.

— Он и вправду выглядит глупым, — сказал один из щенков, зевнув.

Услышав это, поросенок взглянул вверх. Он склонил голову на сторону и внимательно разглядывал собак. Вид этого маленького существа, одиноко стоящего посреди просторного денника, тронул доброе сердце Флай. Она уже пожалела, что назвала свиней глупыми, потому что этот, например, определенно таким не казался. Было даже какое-то удивительное достоинство в том, как он себя держал в незнакомом месте, перед незнакомыми животными. Совсем не так, как пустоголовые овцы, которые при виде собак принялись бы бестолково носиться и кричать: «Волк! Волк!».

— Здравствуй, — сказала она. — Ты кто?

— Я Large White,[1] — ответил поросенок.

— Иди ты! — сказал один из щенков. — Если это большой белый, то кто же тогда маленький? — И все четверо захихикали.

— Тихо! — гавкнула Флай. — Вспомните, что пять минут назад вы даже не знали, что такое поросенок. — А поросенку она сказала мягко: — Я полагаю, что это твоя порода, дорогой. А я имела в виду твое имя.

— Я не знаю, — сказал поросенок.

— Ну как твоя мама тебя называла, чтобы отличить от братьев и сестер? — спросила Флай и пожалела об этом, потому что упоминание о семье расстроило его. Маленький лобик наморщился, он проглотил комок и ответил дрожащим голосом:

— Мама называла нас всех одинаково.

— Ну и как же, дорогой?

— Бейб,[2] — сказал поросенок, и щенята опять захихикали, пока мать на них не зарычала.

— Но это прелестное имя, — сказала она. — Тебе понравится, если мы будем тебя так называть? Чтобы ты чувствовал себя как дома.

При этих словах поросенок наморщился еще больше.

— Я хочу к маме, — сказал он очень тихо.

В этот момент колли решила, что она будет заботиться о бедном дитяти.

— Идите-ка во двор поиграйте, — велела она щенкам. Она забралась на самый верх соломенной кучи и прыгнула через перила в денник к поросенку.

— Послушай, Бейб, — сказала она. — Тебе надо быть храбрым. Каждый должен расставаться с матерью, все так взрослеют, так уж заведено. И со мной так было, когда мне было столько, сколько тебе. И мои щенки должны будут скоро со мной расстаться. Но я буду о тебе заботиться. Если ты захочешь. — Она лизнула его маленький пятачок теплым шершавым языком и помахала пышным хвостом. — Вот так. Хорошо? — сказала она.

* * *

Чуть позже фермер Хоггет пришел на конюшню вместе с женой показать свой приз. Они посмотрели через дверку денника и, к своему изумлению, увидели, что Флай свернулась вокруг поросенка. Измученный переживаниями этого дня, он крепко спал рядом со своей благоприобретенной приемной матерью.