Поросенок с лисьим хвостом

– Вы меня не так поняли, – спрятался за худосочную спину Альберта Бляхин блогер. – Это аллегория. На самом деле, я вас очень уважаю. И творчество ваше. Кстати, где оно?

– Нету, – поник Белочкин. – Пропало мое вдохновение.

– Ах! – всплеснул руками непризнанный композитор. – И у вас тоже? Как давно?

– Сегодня.

– Это ненормально, – икнул блогер Пыжиков. – Должно быть логическое объяснение. Может, виновата магнитная буря или еще какая природная катаклизма?

– Сам ты клизма, – сказала любовница олигарха. – Объяснение простое. Мстиславу Кочерыжкину удалось. Он на вас проэкспериментировал, теперь за остальных примется. Вот говнюк! Просила ведь подождать, пока выставку не организую. Какие все-таки мужики козлы и эгоисты!

– Ужасно! – возмутился Альберт. – Эксперименты на живых людях!

– На мертвых ему не интересно, – пожала плечами Анжела Петровна.

– Что же нам делать? -спросил Белочкин.

– Вам? Без понятия, – фыркнула любовница олигарха. – А я пойду и устрою ему скандал.

– Мы с вами! – хором воскликнули все.

– А я нет, – подал голос доселе молчавший охранник. – Не хочу быть уволенным.

– Слабак, – презрительно бросила Анжела Петровна. – Ничего, без тебя обойдемся. Тут недалеко.

– В хрущевке через дорогу у него пентхаус, – услужливо подсказал алкоголик. – Два этажа пользует, кровопивец буржуйский.

***

Буржуйский кровопивец тем временем нежил рыхлые телеса в джакузи, наполненной облакоподобной радужной субстанцией. Дверь в ванную слетела с петель. На пороге возникла Анжела Петровна. Грудь ее тяжело вздымалась, силиконовые губы кривились в злобном оскале, вызывая в памяти Кочерыжкина непохмеленного капитана Сукина. Позади нее топтались три смущенные маргинальные личности.

– Я не расположен к ролевым играм, милая, – отмахнулся от любовницы Кочерыжкин.

– Ах, ты мерзкий, лживый кусок говна! – завизжала Анжела Петровна, вцепляясь олигарху в беззащитную лысину.

– Шикарная женщина, – восхитился блогер Пыжиков на ухо алкоголику. – Япфдул!

Белочкин не ответил. Он в ужасе пучил глаза, жуя собственную бороду. Непризнанный композитор Бляхин схватился за сердце и со стоном «осквернитель», осел на мраморный пол.

– Помогите! – сучил бледными ногами Кочерыжкин, взбивая субстанцию в радужную пену.

– Еще чего! – блогер Пыжиков в один глоток прикончил водку и угрожающе сжал кулаки. – Верни вдохновение, гад!

– Тысяча рублей сто грамм! – Олигарх погрузился в клокочущую пучину, увлекая за собой любовницу.

Пыжиков скинул ботинки и нырнул следом. Субстанция вдруг прекратила пениться и с мерзким хлюпаньем стремительно исчезла в сливном отверстии джакузи.

***

Чуть позже, когда страсти улеглись, блогер Пыжиков, алкоголик Белочкин, Анжела Петровна и непризнанный композитор Бляхин мирно выпивали на кухне пентхауса олигарха Кочерыжкина, гадая, где сейчас вдохновение, и почему так вышло.

– Утечка, – заявлял Мстислав Кочержкин.

– Не согласен, – парировал Пыжиков, – я, конечно, удивлен не меньше твоего, но кое-что купить и продать все-таки нельзя.

– Оно как про деньги услыхало, сразу, – непризнанный композитор издал булькающий звук, – слилось.

– Может, обиделось, что цена такая мелкая? – надула губы любовница олигарха.

– Вдохновение бесценно! – ласково улыбался алкоголик Белочкин. – Оно совершит круговорот и скоро вернется к нам. Глотком ли, дождем… нам не ведомо. А и не надо.

Так и случилось.

БАЙКИ ИЗ САМОИЗОЛЯЦИИ

1.

– Я на грани, – срывающимся шепотом жаловался в телефонную трубку Василий Петрович, – чувствую, сорвусь…

– Дыши, – отвечала трубка, – глубоко и ровно.

– Не помогает!

– Когда ты видел ее последний раз?

– Три дня восемь часов тридцать четыре минуты, – без промедления отрапортовал Василий Петрович.

– Кремень, – похвалила трубка, затем добавила стыдливо. – Я и дня не выдерживаю. Сегодня вообще взял в руки…

– В руки?! – сердце Василия Петровича забилось в груди, будто рыба в сетях.

– Гладил, – голос в трубке нежно затрепетал, – на колени положил и гладил, представляешь?

– Да, – хрипло выдохнул Василий Петрович.

– Каждый выступ, – продолжала трубка, – каждый изгиб, все отверстия…

Василий Петрович сладострастно всхрюкнул.

– Она была так нежна и податлива, так ждала, так томилась, – шептал голос, – что я…

– Погоди, я сейчас! –Василий Петрович метнулся на антресоли, где под толщей запасов гречки, муки, риса и прочих круп с макаронами, была погребена она. Электрическая дрель-шуруповерт.

– Алло! – позвал в трубку Василий Петрович, лелея палец на выключателе.

В ответ послышалась какая-то возня, а потом голос на том конце провода спросил:

– Готов?

– Даааааа, – беззвучно закричал Василий Петрович, вдавливая пальцем выключатель.

Ему вторил голос в трубке и электрическая дрель-шуруповерт.

– Конечно, не хватает вот этих вот вибраций, – говорил позже Василий Петрович, – энергетики этой! Когда сверло входит в стену, и вы словно единое целое, один организм! И звук, без звука…

– Но хоть так… – смиренно вздыхал голос в трубке.

– Это да… – соглашался Василий Петрович.

Шел …дцатый день карантина…

2.