Порошок в зеркалах (СИ)

Адам вот уже минут пять изучал дверь квартиры, на которой значился номер «16», а чуть ниже располагалась табличка с именем жильца: «Вивиан Мори», но стучать или звонить не торопился. По дороге сюда он был уверен в том, что сможет внятно объяснить цель своего визита, но теперь ему так не казалось. Дело было не в том, что стрелки часов приближались к одиннадцати, и вежливый человек счел бы визит в такой час неурочным, а, скорее, в том, что он и не представлял, что скажет хозяину. «Добрый вечер, доктор. Не могли бы вы рассказать мне о вашей пациентке, которая покончила с собой?».

Дождь, который начался пару часов назад, теперь лил как из ведра, и, несмотря на плащ и зонт, Адам промок до нитки. Плащ он держал в руке и переминался с ноги на ногу, больше всего напоминая нерешительного кавалера у дверей дома возлюбленной. И мог бы простоять так еще не пять и не десять минут, если бы дверь не открылась, и на пороге не появилась бы Афродита Вайс.

— Господин Фельдман! — сказала она. — Вы, наверное, к Вивиану. Если ко мне, то я ухожу.

— На улице ливень и ураган. Такая ночь не подходит для прогулок под луной.

Афродита сделала шаг вперед, и Адам посторонился, пропуская ее.

— Не волнуйтесь, господин Фельдман, я не буду много гулять. У меня есть дела поважнее.

И она направилась к дверям лифта, поправив на плече небольшую дорожную сумку.

Адам вошел в прихожую и огляделся. Квартира доктора Мори была довольно скромной для человека с его достатком. Прихожая переходила в узкий коридор, который, в свою очередь, вел в гостиную. Комната была большой, но это можно было заметить разве что внимательно приглядевшись — практически полное отсутствие свободного пространства, достигнутое с помощью удачно расставленной мебели, не создавало ощущения тесноты и придавало обстановке уют. Через гостиную можно было пройти в кухню, а справа Адам заметил лестницу наверх — вероятно, в направлении спальни и других жилых помещений, которые мало интересуют гостей.

Доктор Мори сидел в одном из кресел напротив приоткрытого окна. Выглядел он совсем не таким, каким Адам привык его видеть: бледный, в расстегнутой рубашке, с пусть и не растрепанными, но не аккуратно уложенными волосами. Гостей Вивиан явно не ждал, и Адам почувствовал себя неуютно.

— Вам не спится, господин Фельдман? — заговорил хозяин квартиры.

— Да… можно сказать и так. Но я, похоже, пришел не вовремя.

— Вы правы.

Адам в нерешительности замер посреди комнаты, не зная, что ему следует делать, и что он может сказать.

— Вы плохо себя чувствуете? — спросил он осторожно. — Может… вы хотите воды?

— В правом верхнем ящике моего письменного стола есть шкатулка из черного дерева. Принесите ее, пожалуйста. Кабинет там.

И Вивиан чуть заметно кивнул в нужном направлении.

Адам включил настольную лампу и открыл указанный ящик. Он приподнял бумаги и папки, выложил на стол несколько книг и, наконец, нашел то, что искал. На крышке шкатулки был вырезан герб университета Сорбонны, а чуть ниже можно было прочитать дарственную надпись: «Вивиану Мори. В благодарность за вашу дружбу». Он осторожно взял шкатулку — так, будто в ней лежали сокровища — и вернулся в гостиную.

— Прошу вас, доктор, — сказал он.

— Откройте, будьте добры.

В шкатулке обнаружились три ампулы с желтоватой жидкостью, несколько одноразовых шприцов, пара кусочков ваты и флакон с прозрачным содержимым. Адам поднял голову и недоуменно посмотрел на Вивиана.

— Что это? — спросил он.

— А я-то думал, что вы учили латынь в вашем университете, господин Фельдман, и хотя бы немного умеете читать. Уколы делать, судя по всему, вы тоже не умеете.

— Вы хотите, чтобы я… сделал вам укол?

Адам взял одну из ампул и поднес ее к глазам. Лекции по латыни он помнил смутно, но слово Morphinum было интернациональным. Вивиан поднял руку и поднес ее к лицу гостя — так, чтобы тот заметил, что у него дрожат пальцы.

— Не думаю, что я в состоянии сделать себе укол сам. Вы ломаете ампулу, набираете в шприц лекарство, выпускаете из шприца воздух. Раствор готовить не нужно — лекарство уже разбавлено. Берете нашатырный спирт — вот он, в этом флаконе — и вату. Дезинфицируете и делаете укол.

— Я… я не думаю, что это хорошая идея, доктор. Я сделаю вам больно.

— Вряд ли мне может быть еще больнее, чем сейчас.

Адам набрал морфий в шприц и взял пропитанную нашатырным спиртом вату. Доктор Мори кивнул ему.

— Вы отлично справляетесь.

— Если честно, я до смерти боюсь уколов…

— Я не прошу вас делать укол самому себе. Не будьте идиотом, Адам. Действуйте.

Адам глубоко вздохнул, заставив себя не закрывать глаза, и сделал укол. Кожа поддалась легко, и через пару секунд шприц уже был пуст. Он приложил вату на место укола и достал иглу. Доктор Мори в очередной раз кивнул — на этот раз, одобряюще — и положил голову на спинку кресла.

— Боевое крещение вы прошли успешно — когда я делал укол в первый раз, то нашел вену с третьей попытки. Оставьте меня на несколько минут. Я не хочу, чтобы вы видели меня в таком состоянии.