Порождая бурю (СИ)

Этот небольшой двухэтажный дом Бенджамин купил два года назад, когда решил перебраться из съемной квартиры в одном из центральных районов города. Он долго занимался ремонтом, а когда, наконец, все было готово для переезда, ему так и не удалось насладиться одиночеством в новом жилище — вскоре к нему перебралась Маринелла. Ей этот район не нравился. Она говорила, что он слишком близко к морю, хотя до побережья оставалось четыре километра, поэтому здесь влажно, а летом много комаров. И добираться было неудобно. Приходилось доезжать до метро на машине и там оставлять ее на парковке. Бенджамин пропускал ее замечания мимо ушей. В конце концов, она сама решила переехать к нему на совсем, а ему здесь нравилась. У дома имелся небольшой сад с фруктовыми деревьями и кустами метельника в самом углу. Они как раз сейчас потихоньку заканчивали цвести, но сад все еще был наполнен их сладким и свежим ароматом.

Единственное, в чем Бенджамин соглашался с Маринеллой, когда она перечисляла недостатки этого района, так это отсутствие жизни за углом. Для него это не являлось проблемой, всегда можно было сесть в машину. Но теперь со сломанной ногой он чувствовал себя заложником. Он вышел из ворот сада, повернул направо и на следующем перекрестке налево, чтобы дойти до супермаркета и купить что-нибудь к ужину.

На улице давно стемнело. В десятом часу в начале июля день снова стал убывать. Бенджамин ковылял по узкому тротуару вдоль заборов таких же отдельно стоящих домов, как и его собственный, а потом свернул в парк. Так было быстрее, хотя освещение в некоторых местах оставляло желать лучшего или вообще отсутствовало. На одном из таких участков дорожки, обсаженной пахучими олеандрами к Бенджамину привязались двое и потребовали кошелек и телефон. Защититься со сломанной ногой представлялось задачей весьма сложной. И пока он обдумывал, что делать дальше, и предлагал искателям легкой наживы идти своим путем, те стали злиться и торопить его, угрожая ножом.

— Эй, мальчики, идите своей дорогой, — послышался из-за спины женский голос.

Бенджамин повернул голову, чтобы посмотреть, кто шел сзади, а в этот момент один из парней выбил ему из рук сначала один костыль, а потом и второй. Он потерял равновесие и упал. Воздух сотрясло от проклятий.

— Эй! — снова закричал женский голос совсем близко. — Я же сказала, прочь!

Такая храбрость повеселила парней. Они стали ржать и улюлюкать подбежавшей девушке. Тогда она, ничего не объясняя и без ненужных предупреждений ловко бросила на землю обоих. Бенджамин смотрел на нее, приподнявшись на локтях. Он насчитал по крайней мере три отличных удара, после которых грабителям больше не захотелось настаивать на своем, и они убежали.

— Нужна помощь подняться? — спросила девушка, поправляя темные распущенные волосы, но все еще оставаясь на расстоянии, где ее лицо не возможно было разглядеть.

— Нет, я уже стою, спасибо, — Бенджамин засунул второй костыль подмышку.

— Тебя довести до машины? — по-деловому без капли участия снова спросила она.

— Нет, спасибо. Пожалуй не стоит. А то мое самолюбие и так изрядно потреплено.

— Ничего, восстановится, — насмешливо бросила девушка и, не попрощавшись, пошла к воротам парка.

Бенджамин некоторое время стоял и не двигался. Он смотрел вслед удаляющейся женской фигуре, но не мог разглядеть ее. И все же она казалась ему знакомой. И хотя он не видел ее лица и уже не помнил голоса, в воздухе чувствовался знакомый аромат. И тут же в голове как будто произошла вспышка, и воспоминание стало ясным.

Это была та девушка со странным именем Оззи, которую он встретил в кемпинге, куда его пригласил Луиджи. В тот вечер Бенджамин, вместо того, чтобы сразу найти старого друга, сначала снял себе на одну ночь бунгало. Ему не хотелось возвращаться домой, даже если он жил совсем неподалеку. Затем он прошел к амфитеатру, где только что закончилось вручение поясов, и сел на самый верхний ряд. Оттуда он все прекрасно видел. Именно тогда он увидел Оззи, когда она и еще две девушки показывали для всех ката уаншу. И хотя Бенджамин хотел до ужина успеть поплавать в бассейне, все же он остался и досмотрел выступление до конца.

Он помнил, Оззи была великолепна. Ее движения, точные и легкие, были наполнены изяществом, гораздо большим, чем у балерин. Она не просто выполняла определенную последовательность движений, она почти танцевала. Были ли при этом синхронны все три участницы, он не обратил внимания. Его взгляд был прикован только к ней.

Когда позже она материализовалась перед ним в баре, он обрадовался, и решил, что непременно проведет хотя бы часть вечера в ее компании. Так завязался разговор.

Это странное имя совсем ей не шло. Но сама девчонка вблизи оказалась симпатичной. Особенно эти наивные серо-зеленые глаза на загорелом лице. Однако наивность ее начиналась с глаз и там же, очевидно, заканчивалась. С самых первых слов стало ясно, что перед ним сидел вовсе не хрупкиое создание, а та, что способна породить хаос.