Порождающая огонь

- Как знать, как знать, - не сдавался Джон. Он поставил швабру в угол, отжал тряпку и вылил мыльную воду в раковину.

В ведро полилась чистая вода. - А вдруг тебя поймают врасплох?

- Ничего меня не поймают.

- Или у тебя подскочит температура. От гриппа или крупозного воспаления легких или, не знаю, какой-нибудь инфекции. - Это была одна из немногих толковых мыслей Хокстеттера. - Тебе аппендикс вырезали?

- Не-е-ет...

Джон принялся начисто вытирать пол.

- Моему брату вырезали, только сначала у него там все нагноилось, так что он чуть концы не отдал. Мы ведь жили в резервации, и белым было наплевать, живые мы или подохли. У брата была температура чуть не 105 по Фаренгейту, он уже ничего не соображал, ругался по-черному и разговаривал не поймешь с кем. Принял нашего отца за ангела смерти, который пришел, чтобы его унести, - представляешь, схватил нож со стола - и на родного отца... Разве я тебе не рассказывал?

- Не-ет, - прошептала Чарли, но уже не из страха быть услышанной, а от ужаса. - Хотел зарезать?

- Зарезать, - подтвердил Джон, еще раз выжимая тряпку. - Но, конечно, он не отвечал за свои действия. Это все высокая температура. Когда человек в бреду, он может что угодно сказать или сделать. Что угодно.

У Чарли все внутри похолодело. Ни о чем таком она не знала раньше.

- Если же ты научишься контролировать этот свой пиро... как его там...

- Как я смогу его контролировать, если я буду в бреду?

- Тут ты, Чарли, ошибаешься. - Рэйнберд обратился к метафоре Уэнлесса, той самой, которая год назад покоробила Кэпа. - Это как научишься ходить в уборную. Когда научишься, как бы ни хотелось, - все равно дотерпишь. У больных в бреду вся постель бывает мокрая от пота, но чтобы обмочиться такое случается редко.

Правда, на этот счет Хокстеттер был несколько иного мнения, ну да чего уж там...

- Я что хотел сказать, стоит тебе поставить это дело под контроль, и тебе не о чем волноваться. Черт заперт в коробочку. Но сначала нужно тренироваться и еще раз тренироваться. Как ты училась завязывать шнурки или выводить буквы в детском саду.

- Но я... я не хочу ничего поджигать! И не буду! Не буду!

- Ну вот, все из-за меня, - расстроился Джон. - Разве я думал... Прости, Чарли. В следующий раз прикушу свой длинный язык.

Но в следующий раз она сама завела разговор. Это произошло спустя три или четыре дня, она успела хорошенько обдумать его построения... и, похоже, нашла в них один изъян.

- Они от меня не отстанут, - сказала она. - Будут требовать, чтобы я еще зажигала, и еще, и еще. Если бы ты знал, как они за нами гонялись! Они не отвяжутся) Сначала, скажут, маленький костер, потом больше, потом еще больше, потом... Я боюсь... боюсь!

Воистину, он не переставал ею восхищаться. Интуиция и природный ум были у нее отточены до совершенства. Интересно, что сказал бы Хокстеттер, узнай он, что Чарли Макги в двух словах сформулировала их тщательно разработанный сверхсекретный план. Все их отчеты, посвященные Чарли, поднимали вопрос о том, что пирокинез был лишь одним, пускай главным ее псионическим даром, - к числу прочих Рэйнберд относил интуицию. Ее отец несколько раз повторил, что Чарли знала о приближении агентов - Эла Стейновица и прочих - к ферме Мэндерсов, знала задолго до того, как их увидела. Есть от чего хвост прижать. Если в один прекрасный день ее интуиция обратится на его, Джона, личность... говорят, никакой ад не сравнится с оскорбленной женщиной, а Чарли, обладай она хоть половиной тех способностей, которые он в ней подозревал, вполне способна устроить ад, во всяком случае его точную копию. И тогда ему станет очень жарко. Что ж, это добавляло остроты в его будни - что-то в последнее время они пресноваты.

- Чарли, - ободряюще сказал он, - ты ведь не будешь это делать задаром.

Она озадаченно смотрела на него. Джон вздохнул.

- Не знаю даже, как объяснить, - сказал он. - Привязался я к тебе, вот что. Ты мне вроде дочки. Как подумаю, что они тебя держат в этой клетке, к отцу не пускают, не разрешают гулять, играть, как другим девочкам... меня аж зло берет.

Она слегка поежилась, увидев, как сверкнул его здоровый глаз.

- Ты можешь многого добиться, если согласишься иметь с ними дело. Тебе останется только время от времени дергать за ниточки.

- Ниточки... - повторила Чарли, заинтригованная.

- Именно! Они еще разрешат тебе на солнышке погреться, вот увидишь. Может, и в Лонгмонт свозят купить чего-нибудь.

Переберешься из этой поганой клетки в нормальный дом. Поиграешь с другими ребятами. Увидишь...

- Папу?

- Ну конечно.

Конечно - нет, ибо стоит им увидеться и сопоставить информацию, как добрый дядя уборщик окажется слишком добрым, чтобы поверить в неподдельность его доброты. Рэйнберд не передал Энди Макти ни единой записки. Хокстеттер посчитал, что игра не стоит свеч, и хотя его соображения Рэйнберд обычно в грош не ставил, на этот раз пришлось согласиться.