Порождение чистой силы

И вот взгляд девушки остановился на старом потертом переплете. Анирэ легко сняла тяжелую книгу с полки и, только когда она оказалась в руках, девушка прочитала ее название: "Магия Марицы. Истоки". Ан перевела дыхание.

Анирэ провела дрожащими от волнения пальцами по кожаному переплету книги. Он был очень мягким и приятным на ощупь. Почему-то девушке показалось, что книге здесь совсем не место. Она, как в окружении врага, сиротливо стоит и просит о защите. Ан крепко прижала ее к груди, не желая больнее ни на секунду оставлять здесь, и быстрыми уверенными шагами пошла в ту часть библиотеки, где располагались столы и кресла для чтения.

Девушка удобно устроилась в кожаном сидении, поджав под себя ноги. Она с трепетом открыла книгу. На первом же развороте красовалось цветное изображение великолепного зала. Анирэ не надо было опускать взгляд вниз страницы и читать мелкими красивыми буквами, что это тот самый обрядный зал храма Марицы. У Анирэ слезы готовы были сорваться с ресниц. Именно так она себе его и представляла. Вот она ее далекая детская мечта о неведомом храме в мерзлой глубине восточных гор.

Может из-за пелены слез, может все дело в тусклом подрагивающем свете, но картинка, казалось, ожила в ее глазах.

Девушка, словно наяву, увидела огромное помещение с тонкими, но даже на вид крепкими колоннами, уходящими в высокий, как само небо, свод. Его светлые каменные стены отодвигали границы реальности. В них можно было уйти навсегда, так и не достигнув горизонта ни одного из миров. Западную и восточную стены рассекали высокие окна. Сквозь их прозрачные, как чистый утренний воздух, стекла солнце своими мягкими лучами приветствовало землю и прощалось с нею до следующего утра.

Она видела, как по светлому дымчато-серому каменному полу идут мужчины и женщины в свободных голубых одеждах. Анирэ попыталась сравнить их с теми жрецами, что она видела в храме Зурры. Те угрюмые серьезные лица, вызывающе прямые спины и величественные походки казались игрушками в руках неведомой им самим силы. Эти же, что предстали перед взором Анирэ, легко ступают босыми ногами под тихие, проникающие вглубь сознания ритмы. В их глазах не больное воодушевление, а понимание. Они не служат богу, не преклоняются перед его силой, не просят о пощаде. Они живет с ним в гармонии. Нет нужды из кожи вон лесть заслуживая его внимания и прощение. Люди в голубом давно стали частью Марица. Она приняла их и одарила благодатью. Их дыхание, сердцебиение, пульсация крови по венам — все не раде нее, не с ее соизволения, а вместе с ней. Они начинают какой-то ритуал, и сама богиня одаривает их голубым светом. Он собирается возле их глаз, делая их голубыми, как сами небеса.

Неожиданное легкое прикосновение к плечу резко вернуло девушку из сладкого сна наяву снова в библиотеку, в полумрак. Анирэ сдала глубокий нервный вдох, словно все это время не дышала, а просто сидела в оцепенении. И даже когда ее легкие пришли в норму, она не оборачивалась. Почему-то было ощущение, будто, только что увиденное может восприняться Братьями, как предательство. Девушка медленно закрыла книгу, прижала ее к себе, так что фолиант скрылся где-то в складках ее серой мантии. Только после этого Ан повернулась к тому, кто ее потревожил, и подняла глаза.

— Я напугал Вас, простите, я не хотел.

Анирэ всматривалась в стоящего перед ней невысокого молодого человека с короткими русыми волосами. Его лицо сложно было назвать красивым, в общепринятом понимании, но она заставляло обратить на себя внимание. Большей частью глаза, глубокие и голубые. Но не это заставило девушку отступить назад. Его характерное, такое знакомое восточное произношение, с мягкими согласными.

— Что-то не так? — озабоченно спросил нежданный гость.

— Нет, благодарю, все в порядке, — Анирэ сложно было говорить, в горле пересохло.

Именно этот человек заставил ее согласиться приехать в это нехорошее место. За ним она проделала это путешествие. Он может, как помочь бедной Лили, так и ответить на многие вопросы, связанные с ее отцом. Девушке хотелось прямо сейчас схватить его за ворот мантии и не отпускать, пока не услышит всего. Но так поступать, она понимает, не разумно. Нельзя настолько безрассудно поддаваться волнению от долгожданной встречи.