Порождение инферно

Не знаю почему выбор пал на меня, может из–за моей внешности, в ходе пластических операций по созданию новой личности, из меня, обычной приютской замарашки, пошедшей в кадетское училище ради усиленного, как мне тогда казалось, питания, вылепили настоящую красавицу. Черные как смоль волосы, пухлые губы, высокие скулы, восточный разрез глаз — всё создавало образ таинственной чаровницы, фигура тоже не подкачала — высокая налитая грудь, тонкая талия и крутые бедра, вкупе с точеными ногами — лишь завершали образ.

Теперь же мне предстояло действовать не грубой силой, а проявить всё то чему нас учили на занятиях по непрямому воздействию. Мне предстояло внедриться в окружении одной активистки, деятельность которой была сочтена властями опасной и деструктивной, а физическая ликвидация которой лишь усугубит ситуацию, и дискредитировать её. Внедрение прошло нормально — мне лишь пришлось изобразить случайную жертву насилия высокопоставленного чиновника желающую отомстить. Естественно для правдоподобности все предшествующие этому события были проведены в полной мере. Но чем больше я вращалась в рядах оппозиции всё ближе и ближе подбираясь к своей цели тем больше и больше на задний план отходила моя вторая личность и больше свободы получала я настоящая. Сама лидер оппозиционного движения — простая домохозяйка, мать одиночка воспитывающая единственного сына. Воспитывавшая до недавнего времени, пока его не сбил на своей навороченной машине пьяный и обкуренный мажор — сынок не последнего человека в верхах. Причём не только сбил, а куражась перед такими же дружками и размалеванные девицами, которых вез с собой, показательно добил из папиного наградного пистолета «чтобы быдло не мучилось». Естественно мажора прикрыли от любого преследования, а против бедной женщины и ее сына развернули мощную медийную кампанию обвиняя во всех грехах, и делая из неё чуть–ли не террорист номер один, закидывающую детьми машины государственных чиновников и секретоносителей. Но женщина не сломалась, она нашла в себе силы противостоять государственной машине пропаганды, нашла сторонников и собирала вокруг себя всё больше и больше таких–же обездоленных, обиженных и брошенных безответственными людьми, называющими себя «властью». И судя по активизации вокруг ней различных сил и процессов у неё были реальные шансы как–то изменить ситуацию с преступными действиями властей, хотя ее требования были лишь в том чтобы преступник просто ответил по закону. Как и те кто его покрывал переступая через все законы и нормы морали.

И чем больше я узнавала подобных историй и сталкивалась с людьми чьи судьбы и тела искалечили преступники прикрывающиеся погонами, красными корочками и различными видами неприкосновенности, тем больше и больше становилась человеком. Пока наконец моя вторая личность словно керамическая маска не треснула и не осыпалась мелкими осколками, а я смогла вдохнуть полной грудью воздух свободы. Вдохнуть и ужаснуться от запаха скверны и гнили.

Используя все свои приобретенные способности я выследила и ликвидировала всех причастных к этому преступлению — и сынка–убийцу, и папашу покрывающего его, и прокурора, возбудившего дела против потерявшей ребёнка матери, и судей раз за разом выносящих отказы по искам к убийце, и редактора давшего команды на поливание грязью, и депутатов, в чьём бизнесе участвовал тот чиновник, и помогавших своими связями, и генералов, дающих подчиненным команды кошмарить правозащитников.

Конечно меня искали и пытались остановить, но мои учителя могли бы гордиться мной. Ни одна засада, ни одна группа перехвата и никакие оперативные мероприятия не могли меня остановить. В СМИ только и публиковали каждую неделю очередную мою жертву с перерезанным горлом и «испанским галстуком». Толстосумы боялись меня как огня, но похоже я переусердствовала с нагнетанием страха. Готовясь к очередной миссии на конспиративной квартире я узнала что штаб–квартира активистов вместе с самой женщиной ставшей знаменем борьбы с преступным режимом, уничтожены упавшим туда пассажирским самолетом. Якобы его захватили террористы, и в припадке религиозной нетерпимости направили прямо в жилые дома.

Поняв, что моя борьба бесполезна и власть будет до последнего сопротивляться позитивным изменениям решила всё бросить, тем более основные фигуранты этого дела были на тот момент мертвы, да и мои коллеги висели на хвосте, ещё одна или две акции и меня схватят. Так что мне пришлось залечь на дно. Опять сменить личность, и для надёжности прийти в монастырь.

В монастыре, неожиданно для себя я нашла успокоение моей рвущейся на части души. Проводя время в молитвах и простом, но тяжелом труде на меня снисходило умиротворение, буквально по капле, кусочек за кусочком восстанавливая душевную стабильность.

Но случились эти события. Значит настало время для того чтобы наружу снова вышла боевая единица No2356.