Порождение зла (СИ)

Его толстые пальцы наконец оставили в покое жетон. Когда он выпустил из рук круглый предмет, то жетон ударился об жилет Иолы и неудачно повернулся той стороной, которую ни в коем случае нельзя было видеть стражнику.

Иола затаила дыхание. Все! Пропало! Стражник сразу заметил заднюю часть жетона, который был полностью черного цвета. В его взгляде промелькнула настороженность, лицо посерьезнело.

— Не уходите, — приказал он строгим голосом.

— Мне нужно идти, — напомнила Иола и улыбнулась, — времени совсем нет.

Иола попятилась назад, но стражник пошел вслед за ней. Тут Иола поняла — нужно бежать!

Она рванула к выходу, слыша за спиной стражника:

— Не выпускайте ее! Она обманщица! Не выпускать!

Иола распахнула тяжелую дверь и, выйдя наружу, побежала с такой скоростью, с которой, наверное, никогда не бегала.

Глава 20

Иола обхватила ладонями холодные прутья темницы. Сырость, холод, пожалуй, не все проблемы, которые настигли ее после задержания стражниками в городском правлении.

Иола огляделась. В городской темнице почти не было заключенных. Только в темной камере напротив кто-то сидел. Но лица узника она разглядеть не смогла. Привыкшие к темноте глаза пленницы различили только смутный силуэт мужчины, сидевшего в углу камеры.

Если бы не тот охранник…Что б его! Во всем виноват он. Иола глухо вздохнула. Как только за ней погнался тот охранник, проходящие мимо дежурные стражники присоединились к нему и схватили ее. Для выяснения всех подробностей они временно отправили Иолу в городскую темницу. А дальше… Наверное, ее ждет суд. Ох, дела идут очень плохо!

Иола подошла к двери и постаралась взломать его магией, но ничего не вышло. Они намеренно сковали замки для темницы из бронзы, которая не поддается магическому воздействию. Отсюда ей не выйти, не сбежать.

— Какими вы судьбами здесь? — неожиданно подал голос сосед из камеры напротив.

Иола резко посмотрела в ту сторону. Она не ответила, только внимательно вгляделась в темноту, чтобы рассмотреть лицо собеседника.

— Меня вот за драку бросили сюда, — мужской голос с бархатным тембром звучал спокойно, — оказывается, нельзя бить по морде стражника! Кто бы знал.

Иола села на пол и, прислонившись к стене, закрыла глаза. Что ей делать? Как быть? Не нужно было соглашаться на этот план. К тому же все зря: в архиве совсем ничего нет, даже клочка бумаги не оставили, сволочи!

— Предположу: вы слонялись около борделя в поисках очередного гуляки, который заплатит вам несколько грошей за услугу. Ну-ну, вы должны были знать, что ночных бабочек стражники разгоняют, а в худшем случае — сажают на несколько дней в темницу. Скажем так, на перевоспитание.

Иоле так хотелось ему ответить, что он тоже должен был знать, что и драка со стражником ведёт прямо в темницу, на перевоспитание. Но промолчала, не желая разговаривать с незнакомым человеком.

— Вы когда-нибудь пробовали устрицы?

Иола поморщилась в недоумении. Что он вообще несет? Она и в этот раз промолчала.

— Так вот, — продолжал сосед, словно ее ответ ему вообще был не нужен, — у них такой странный запах, когда они жаренные. Я вот не знаю, почувствовал этот запах сейчас и проголодался до жути.

Устрицы? Видать человек-то не из бедных. Иола заметила, что у болтуна речь хорошо поставлена и отчетливо слышится ноанский акцент. Похоже неугомонный собеседник из Ноана. В этой стране все тянут последние звуки в словах.

— И, как можете вы подумать, я не из Ноана, — словно прочитав мысли Иолы, возразил тот, — все, кто слышат меня, ошибочно предполагают, что я родом из этой замечательной страны. Но, к сожалению, нет. Я чистый бефрорец. Жил один год в Ноане, но сразу вернулся на родину…

— Одного года хватило, чтоб их говор подхватить? — не поверила Иола, даже заговорив с ним.

— О, вы умеете говорить? — съязвил он. — Прекрасно! А то думал, что вы немы и глухи. Боялся, что времяпровождение окажется скучным.

Иола закатила глаза, а собеседник все продолжал нести какую-то бессмыслицу. Она его даже не слушала. Наверное, прошло больше часа, пока не пришло двое стражников с мисками каши. При виде каши Иолу охватило отчаяние. Ну, вот, она снова стала узницей, но уже не монастыря, а темницы.

— Вам ложку оставили? — спросил мужчина.

— Нет.

— Мне тоже, — силуэт приблизился к прутьям своей камеры, — ну что ж, по старинке придется.

— Это как? — спросила Иола, смотря на белую жижу в миске.

— Руками!

Иола посмотрела на собеседника. Тот как раз подошел к прутьям настолько близко, что она смогла его разглядеть. Светлые волнистые волосы спускались до плеч, лицо было обезображено красной сыпью, идущей от переносицы к мужественным квадратным скулам. В голубых глазах поблескивало озорство.

— Не думайте про сыпь ничего дурного, — заметив взгляд Иолы на своем лице, сказал незнакомец, — я не спал, с кем попало, и не подхватывал никакой заразы!

— Ага.

Иола вернулась к миске с кашей, размышляя, как ее есть и есть ли вообще. Она не удивилась бы, если бы в каше обнаружился какой-нибудь червь или таракан. Потому что содержимое миски в целом выглядело несъедобной. Вдруг еще отравится.