Порожденная иллюзией (ЛП)

Потому что я этого не хочу. Всего этого. Не желаю видеть будущее, чувствовать чужие эмоции и, конечно, говорить с мертвецами. Все, о чем я когда-либо мечтала, – быть обыкновенной девушкой с обыкновенно жизнью. Вряд ли беседы с мертвыми или способность предсказывать будущее могут считаться чем-то нормальным.

Я кладу листовку обратно в коробку и снова засовываю все свои сокровища под кровать. Боль жгутом стягивает мою грудь... словно смирительная рубашка.

Мой отец не узнает меня, если мы случайно столкнемся на улице.

Он никогда не признает меня своей дочерью.

Ему даже не известно о моем существовании.

И готовясь ко сну, я не могу не задаваться вопросом: являются ли мои способности проклятием, бременем, которое я должна нести как незаконнорожденная дочь Гарри Гудини?

Глава 6

Несмотря на усталость, чтобы заснуть, мне требуется целая вечность, и когда это наконец удается, сплю я беспокойно. Постоянно просыпаясь и в глубине души испытывая страх, что Уолтер вернется. Но постепенно мое тело расслабляется, и я погружаюсь в глубокий сон.

Электрические вспышки. Картинка за картинкой. Меня окружает черная как смоль вода. Сбитая с толку и растерянная, я никак не могу выбраться на поверхность. Мои руки, крепко связанные за спиной, бесполезны. Легкие горят от нехватки воздуха. Смерть кружит вокруг словно акула, но боюсь я вовсе не за себя. Перед глазами появляется прекрасное лицо моей матери, ее ноздри раздуваются, глаза расширены от страха... И я слышу, как она снова и снова выкрикивает мое имя.

Задыхаясь, я резко сажусь в кровати. Сердце бешено стучит. Вокруг все еще чувствуется аромат жженого сахара. Дрожа, я сбрасываю одеяло, выскальзываю из комнаты и на цыпочках крадусь по коридору. И только увидев маму, все еще мирно спящую, услышав ее тихое дыхание, я чувствую, как мое сердце начинает успокаиваться.

Был ли это обыкновенный кошмар? Или предчувствие грядущего? Что со мной происходит? У меня никогда не было таких вот повторяющихся видений. И, конечно, никогда прежде я не предсказывала ничего, связанного со мной и мамой. Великая война, эпидемия испанки³ и «Титаник»... Предвидеть все это было достаточно жутко, но нынешние видения ужасны совершенно по-новому. Возможно, это и не видения вовсе. Но что же тогда?

Правда я и с мертвыми парнями никогда прежде не разговаривала.

Я моргаю и растираю лицо ладонями, стараясь избавиться от тупой, ноющей боли в голове. Возможно, после краткого визита Уолтера в мое тело осталось нечто большее, чем просто плохие воспоминания. Сколько раз мы с матерью находили в номерах отелей отвратительные следы пребывания предыдущих постояльцев? Может, в этот самый момент мои внутренности испачканы какими-нибудь призрачными отбросами.

Не в силах побороть дрожь, я умываюсь, надеваю сине-белое матросское платье и быстро провожу гребнем по своим темным волосам. Теперь, когда они такие короткие, за ними гораздо проще ухаживать. Мама возражала против стрижки, утверждая, что мои длинные волосы увеличивают контраст между нами на сцене. Но я думаю, что это связано, скорее, с ее нежеланием признать, что я уже взрослая. Ведь если я уже превратилась в молодую женщину, то кто же теперь она сама?

Я надеваю туфли и синее шерстяное пальто с запахом, беру корзину и выхожу из квартиры. Не забываю дважды проверить замок и только потом спускаюсь вниз по лестнице. Я и в обычные дни крайне осторожна – вы же помните, чем я занимаюсь? – но сейчас я совершенно напугана. Приближаясь к последним ступенькам, слышу, как открывается дверь на первом этаже и здороваюсь:

– Доброе утро, мистер Дарби.

Старик с ворчанием закрывает дверь. До сих пор он не то чтобы с распростертыми объятиями принимал от меня знаки дружеского внимания, но я настойчиво не оставляю попыток. Мне до смерти хочется заглянуть в соседскую квартиру и выяснить, что же стоит за всем этим доносящимся оттуда шумом, но я не уверена, что готова снова столкнуться с Коулом. У меня скопилось слишком много вопросов, и я боюсь получить на них ответы.

Я открываю дверь, и меня встречает поток холодного октябрьского воздуха. Я поплотнее запахиваю пальто, сожалея, что вместо теплых шерстяных чулок теперь ношу шелковые. Во взрослении есть и свои недостатки.

В газетном киоске на углу я покупаю «Дэйли Ньюс», «Таймс» и «Сан» и кладу газеты в корзину. Мама захочет посмотреть, есть ли в прессе какие-нибудь отзывы о нашем вчерашнем шоу. Затем разворачиваюсь и иду в сторону Бродвея. Вчера по пути в театр я заметила книжный магазин, притулившийся между кафе и шляпной лавкой. Судя по тому, что я разглядела, это был магазин как раз того типа, который нравится мне больше всего: старый, затхлый и доверху набитый книгами. Книгами, в которых однажды могут найтись ответы на вопросы о моих способностях.