Порождённый

Из морга вышел лечащий врач Кошкина и протянул ему жухлую розу. –«Мы всё придумали, Кошкин. Нет никакого здоровья и никогда не было. А что до тебя, то у тебя острая форма шизофрении. Так что катись-ка отсюда колбаской» – с учёным видом произнёс врач.

И он покатился.

Комплекс Электры

Меня зовут Дарья и я женщина. Да-да, вы не ослышались, хватит пытаться прочистить свои ушные перепонки. Все ваши стереотипы уже давно устарели: мы тягаем лифты, разрываем альфонсов голыми руками, насилуем насильников. И, конечно, ходим на войну.

Сейчас я уже глава специального военного подразделения в том мире, где победил феминизм, но без вести пропали все психические походы.

Однажды началась страшная война, я и остальная женская часть человечества не устояли в стороне, мы не могли красить заборы и мирно попивать миндалевое молоко. Люди вступили в неравный бой с врагом, а мы больше, чем люди.

Так вышло, что уже год приходилось мириться с первой мировой психической войной. И несмотря на все свои страшные ранения я иду в бой снова и снова.

За доблесть и отвагу, что я проявила на поле боя, мне позволили вести операцию под названием «психический фрустратор». От этого всего у меня складывается необычное впечатление, воздух буквально пропитывается запахом абсанса.

Наш штаб – удивительное место, по большей части он похож на ад фармацевта. Неужели вы думали, что психические войны ведутся какими-то иными способами? Прямо сейчас заряжаются тизерциновые ракеты, скоро отряд врага накроет очередной волной антипсихотической доблести.

Почему мир вокруг стал таким шизотипическим? Солнце в приступе паранойи слабо освещает пустые кладбищенские могилы, облака заболели анорексией и похудели на сотню килограммов, ветер страдает приступами бреда, ему часто кажется, что его преследуют.

Однажды мы сражались в окопах интенсивной терапии, нас окружил отряд персеверации. «Как вас зовут?» – кричу я людям в белых рубашках. «Иван Иваныч» – отвечают они. «Сколько вам лет?» – повторно кричу я им в носовые отверстия. «Иван Иваныч» – снова отвечают они.

Их предводитель – это юноша лет семнадцати, которому чудится, что они Иисус Христос. «Нет, не хочу умирать» – кричит он или Он.

«Не распинайте меня, изверги» его тело сияет так, словно это диско-шар, запущенный в морг. «Похоже на то, что сейчас тут начнётся полный расколбас» – уверенно заявляю я. Метким выстрелом из седативной винтовки отправляю юношу в глубокий сон. Надеюсь, что там его распнут безболезненно.

Боже-боже-боже, сопротивляюсь наваждению изо всех сил. Враги узнали про нас, это было не что иное, как партизанский ПТСР.

Серией флешбеков они хотели одурманить меня и скормить онейроидному синдрому. По нашему штабу поползли волны галлюцинаторной деятельности, вдалеке слышны истерические вскрики. «Что же, теперь здесь все силы врага» – вздыхаю я вслух.

«Подъём девоньки, начать операцию психический фрустратор» – гордо командую я. Но вся гордость разбивается на тысячи осколков, ведь на наш этаж пробрался особый агент ОКР. Все мои девчата начали в ужасе кричать разные фразы невпопад: «я утюг не выключила», «дверь не закрыла», «а потушила ли я бычок от сигареты?!». Уничтожаю его метким выстрелом из фенибутного маузера. «Так тебе и надо, сукин сын» – бросаю таблетку сульпирида на его труп. Он горит синим пламенем.

За моей спиной начинает кто-то смеяться. Узнаю этот смех, нас пожаловала главнокомандующая врага – госпожа булимия. «Здравствуй, Дарья. Ты решила избежать РПП, но реальность такова, что РПП не решило избегать тебя». Кладу под язык таблетку феназепама, начинаю активно её рассасывать. Оборачиваюсь к булимии и говорю – «на этот раз у меня есть туз в рукаве, сучка». Из-под моего пальто достаю телескопическую дубинку когнитивно-поведенческой терапии. Мы агрессивно смотрим друг на друга уже долгое время. Это экспозиционная борьба.

Мне тяжело, но я всегда знала – у этого пути не будет конца. Нужно быть готовой к тому, что прежней я уже отсюда не вернусь. Зерно сомнения в своей разумности было посеяно, а это означает только одно: «… я буду своей спасительницей, моя сила станет моим щитом и моя воля… будет моим клинком. Я проснусь… непоколебимой… ибо моя борьба… будет длиться вечно».

«Старый друг»

Я возвращаюсь домой после трудного рабочего дня. В машине раздаётся умеренный звук магнитолы. Не знаю почему, но играет «реквием по мечте».

Либо ЖЭК экономит, либо случилось нечто из ряда вон выходящее – думаю я про себя. Дорога еле-еле виднеется в тусклом свете фонарей, скрыть её очертания помогает и надвигающийся туман.

Стараюсь остановить мыслекрутку с помощью музыки, мне приходится увеличить громкость на пару делений. Вот, так лучше – подбадриваю я себя. Правда мне начинает казаться, что «реквием» играет слишком уж долго. Неужели в вечернем репертуаре не найдётся чего-то лёгкого и позитивного? Начинаю щёлкать кнопку «вперёд», пытаясь отыскать радиостанцию, что будет гармонировать с моим настроем.