Порри Гаттер и Каменный Философ

Еще быстрее развеяла крамольные сомнения отца семейства Мэри Гаттер, которая устроила грандиозную сцену с применением нескольких запрещенных – по соображениям нравственности – заклинаний. И хотя Мэри, слывшая ведьмой отходчивой, быстро успокоилась и даже почти простила старшего Гаттера, бедняга до рассвета лечил «Кровью вампира» телесные и моральные повреждения.

Неудивительно, что папаша Дик был сильно не в духе в то памятное понедельничное утро, когда все и произошло. Он рассеянно помахивал волшебной палочкой в такт производимым то ли Гинги, то ли Кисером глухим ударам по потолку, заставляя кроватку Порри то взлетать вверх, то ласточкой падать вниз, совершая по пути фигуры высшего пилотажа. Обычно это успокаивало сына, но на сей раз даже две петли Нестерова в сочетании с «бочкой» и пролетом под столом в перевернутом положении не дали результата.

– Баю-бай, баю-бай, давай засыпай, баю… Да замолчишь ты или нет, разрази тебя Мордевольт!… – воскликнул Дик так громко, что с кухни тут же прилетела мама.

– Как ты можешь так говорить! – воскликнула она, приземлилась и нежным материнским взмахом палочки прижала мгновенного заснувшего малютку к груди. – Так недолго и беду накликать!

Мэри была права: Мордевольт был ужасом мира волшебников. Самые отважные из магов на всякий случай начинали мелко трястись при одном его имени, самые трусливые на всякий случай тряслись постоянно, даже во время еды, а вместо страшного слова Мордевольт на всякий случай говорили Тот-произнесение-имени-которого-сопряжено-с-определенными-фонетическими-трудностями.

Прирожденный колдун, подававший в юности исключительные надежды, Тот-чье-имя-неприлично-произносить-в-общественных-местах уже в зрелом возрасте встретился с духом Леонардо да Винчи и с тех пор вбил себе в голову, что будущее человечества не в замшелых заклинаниях, а в научно-техническом прогрессе. Лучший преподаватель школы волшебства Первертс забросил докторскую диссертацию на перспективную тему «Некоторые аспекты демографии вервольфов» и принялся изобретать радиоуправляемые самолетики и электрические выключатели. Над Мордевольтом поначалу открыто потешались, но однажды невинное чудачество обернулось настоящим кошмаром.

Ни одного волшебника не уцелело в тот день, когда Тот-кто-ну-короче-вы-меня-поняли, доведенный до отчаяния насмешками, выхватил из недр зловещего синтетического плаща огромную черную Трубу и направил ее на обидчиков. Их было шестеро, великих магов и кудесников, но ни один не смог противостоять действию Трубы, потому что коварный Мордевольт создал ее без единого заклинания, на одних только хитроумных часовых механизмах тайваньского производства. Мгновение – и на месте волшебников образовалась кучка растерянных мудлов, которые не только не обладали колдовским даром, но и напрочь позабыли, кто они и зачем у них в руках эти странные и опасные на вид палки.

С тех пор безмятежной жизни колдунов и ведьм пришел конец. Бледный, как смерть от обезвоживания, Мордевольт, взявший себе второе имя – Враг Волшебников (В.В.), возникал то там, то сям, взмахивал роковой Трубой и безжалостно превращал могучих колдунов в слабых и убогих мудлов. Бесстрашные маги-Арнольды, облаченные в заземленную броню, уже десять лет охотились за Тем-как-его-блин-опять-из-головы-выскочило, но В.В., бессовестно применявший при случае и прежние колдовские навыки, всякий раз ускользал, приложив по дороге пару-тройку героев. Количество обезмагнутых Мордевольтом волшебников уже достигло 665, и становиться 666-м (хоть число и считалось счастливым) не хотел никто. Правда, не все это признавали.

– Мордевольт! – закричал папаша Гаттер, пытаясь перекрыть нарастающий шум сверху, – Мордевольт-Мордевольт-Мордевольт! Что за дурацкие предрассудки, Мэри! Чтобы действительно накликать беду, нужно использовать столько дурацких суеверий, что проще одолжить у дурацкого Мордевольта его дурацкую Трубу. А дурацкое это имя – Мордевольт – можно повторить хоть 666 раз!

– Бам-бам-бам! – зазвонил колокольчик над входной дверью.

– Соседи пришли на Гинги жаловаться, – забеспокоилась Мэри, – я успокою малышку, а ты уладь с соседями. – И она пронеслась сквозь потолок в детскую, где застала юную Гингему в окружении десятка орущих копий кота Кисера, причем самый маленький кисер был размером с мышь, а самый большой уже проломил головой крышу.

Гаттер сунул палочку в карман халата и поплелся в прихожую. Разговаривать с кем бы то ни было, а тем более что-то улаживать ужасно не хотелось.

– Ну, кто там еще приперся на день глядя?! – грозно крикнул он, подходя к двери и надеясь, что такое начало сразу погасит запал жалобщиков.

– Тот-чье-грозное-имя-черной-тенью-нависло-над-беспомощным-миром, – ответили снаружи.