Порт-Артур – Токио

Таковыми врачи признали около семидесяти человек. Среди них оказались контр-адмиралы Небогатов и Григорович, чье состояние врачи оценивали как тяжелое, но вполне стабильное, а также метавшийся в горячечном бреду комфлот, жизнь которого находилась в большой опасности. У Макарова гноилась рана на бедре, а после второй операции на руке, когда кроме оторванных осколком снаряда трех пальцев хирургам пришлось из-за некроза и угрозы гангрены отнять половину кисти, Степан Осипович был откровенно плох. Артурские эскулапы поначалу даже признали его нетранспортабельным.

Однако в Петербурге решили иначе: первая партия изготовленного, наконец, в лаборатории Вадика антибиотика, по всем прикидкам, оказывалась во Владивостоке на несколько суток раньше, чем в Артуре. К тому же у «Буракова» – главного порт-артурского средства курьерской доставки мелкой корреспонденции – в итоге постшантунгской беготни случилось повреждение в машине. Пришлось рисковать, поскольку в гонке наперегонки со смертью даже несколько упущенных суток могли оказаться решающей форой в пользу костлявой.

* * *

В адмиральском салоне «Варяга», во главе отряда из четырех кораблей на четырнадцати узлах идущего сквозь ночь и снежные заряды проливом Крузенштерна, сидели двое. Василий с Михаилом продолжали свой нескончаемый спор о судьбах России, об армии, о прошлом и будущем. В общем, о жизни. Они уже давно перешли на «ты», если рядом не было посторонних, и сегодня «добивали» тему о психологии на войне. Вернее, сегодня был бенефис Балка, постепенно, по мере увеличения количества выпитого, переходящий в монолог.

Монолог даже не Кола, начальника охраны крупного олигарха, а капитана спецназа ГРУ Колядина, которого в Чечне уважали и свои, и чужие. Михаил давно понял, что в определенные моменты у его наставника прорывается «первая» личность, и сейчас жадно, стараясь не перебить, не спугнуть, слушал голос человека из будущего. Он далеко не всегда и не со всем бывал с ним согласен, но считал, что обязан сначала выслушать своего боевого друга до конца и только потом делать выводы, которые самому Балку иногда можно было и не озвучивать…

– Не… Не скажи, Миш, с «врожденным русским бесстрашием» ты не совсем прав… – Балк задумчиво, со смаком затянулся папироской. В тепле, чистоте и уюте слегка подрагивавшего на экономичном ходу крейсера было комфортно, и Василий полностью расслабился, наверное, в первый раз после выхода бронепоезда из Владивостока. – Абсолютно бесстрашный человек – это кандидат в психушку. Почему?.. Ну, во-первых, страх, он есть у всех. Это примитивная биология, вернее биохимия даже. Поэтому бесстрашных не бывает.

– Ну, это тривиально, – не удержался при высказывании такой банальности Михаил. Он ожидал от пришельца из будущего чего-то более оригинального.

– Тривиально, не спорю. Но необходимо для последовательности… Во-вторых, для его преодоления у нас существуют, – усмехнулся Балк, загибая пальцы, – пункт «А» – аппарат, вся иерархия начальства сверху донизу, которая осуществляет пункт «Б» – систему подавления страха. Тут вам и примеры из истории, и страх наказания. Помнишь, у Фридриха, который типа Великий: «Солдат должен бояться палки фельдфебеля больше, чем пули врага». Тут вам и раздача красивых железок – цацек в форме орденов и медалей. И, конечно, экономическое стимулирование.

– Какое экономическое стимулирование может быть на войне? – немного не понял полет мысли собеседника Михаил.

– Здесь-то как раз куча вариантов, от старого доброго «три дня на разграбление города» до современных мне «боевых», «командировочных» и прочих денежных добавок-надбавок. Хотя русский солдат, по сравнению с зарубежными коллегами, этим весьма неизбалован.

В-третьих, немаловажную роль играет степень обученности индивида. Ну и прочие сопутствующие ей факторы: вера в командира, вера в свое оружие, вера в своих товарищей. И еще, на уровне фона, вера в правоту своего дела. Пусть даже и с религиозным подтекстом, как здесь у вас практикуется. Если такое осознание присутствует на самом деле. Ведь и иначе бывает…

В паузах монолога Балк успевал подливать себе красное вино, до которого в окопах на перешейке руки не доходили с месяц.

– В-четвертых, организм наш, он и сам борется со страхом, ибо полное подчинение ему, как правило, приводит к самым печальным последствиям. Наша тушка это прекрасно интуичит, адреналин выделяется в лошадиных дозах. И вот тут, с моей точки зрения, как раз самое интересное. Ибо те индивиды, у которых этой реакции на страх не было, вымерли, еще когда наши предки скакали по деревьям. Итак, страх… Как люди его пережевывают и во что это выливается? Попробую, пожалуй, для наглядности объяснить тебе графически.

Откуда в руке бывшего спецназовца возник карандаш, Михаил опять не заметил. Эта особенность моторики Василия – делать простые вещи мгновенно и незаметно – в очередной раз ненавязчиво напомнила великому князю о том, с кем он имеет дело. Рука непроизвольно потянулась почесать шрам на правом бедре…

Балк тем временем уже увлеченно что-то черкал на подвернувшейся салфетке.