Порт-Артур. Том 1

Заяц, сбив с ног офицера, так испугался, что тотчас выскочил обратно из каземата. При этом он налетел на Борейко. Но огромного поручика не так-то легко было сбить с ног. Он схватил Зайца за шиворот, сильно тряхнул и свирепо проговорил:

– Ты обалдел, что ли, Заяц? Куда тебя черт несет? Марш в крайний каземат, будешь при перевязочном пункте, – и в назидание так огрел его по шее, что Заяц едва удержался на ногах.

Разделавшись с Зайцем, Борейко пошел проведать Чижа и нашел его лежащим на полу. Около хлопотали два солдата, приводя его в чувство.

– Что случилось? – удивленно спросил поручик.

– Так что, Заяц, вашбродие, как шальной, влетел в каземат да ударил головой в живот их благородие. Они и чувства лишились, – сообщили ему солдаты.

– Позвать фельдшера, пусть приведет штабс-капитана в чувство, – распорядился Борейко и пошел к Жуковскому.

– Чиж в обморок упал, – весело доложил он командиру. – Дурак Заяц налетел на него, а тот с перепугу и сомлел, как рыхлая баба.

– Послали туда фельдшера? Ладно. Давайте продолжать стрельбу, – коротко бросил в ответ капитан.

Японцы перенесли огонь на эскадру, и батарея немедленно ожила.

Как только обстрел Утеса прекратился, по дороге к нему с Золотой горы показался экипаж, окруженный свитой верховых. Еще издали были видны красные отвороты генеральских шинелей. Через десять минут коляска докатилась до Электрического Утеса, и из нее вышли Стессель и Белый. Выставив грудь вперед и высоко подняв голову, Стессель придал себе внушительный вид. Приняв рапорт Жуковского, он громко поздоровался с солдатами. Те ответили вразброд. Стессель сразу нахмурился.

– Разве с такими солдатами можно воевать? Они даже на приветствие как следует отвечать не умеют, а еще кадровики Хотел их крестами наградить за сегодняшний бой, а теперь воздержусь. Пусть сперва научатся отвечать как следует. Никакого порядка у вас в роте нет, капитан! – раскричался он на Жуковского.

Тут его взгляд упал на усмехнувшегося Борейко.

– А вы, поручик, чему смеетесь? Почему вы не по форме одеты?

Борейко с удивлением осмотрел себя.

– Где ваша шашка? – крикнул Стессель.

– А зачем она мне, ваше превосходительство, – спокойно возразил поручик. – Японские броненосцы, что ли, ею рубить?

– Как… Не по форме одет! – уже не помня себя, кричал Стессель. – Арестовать! Убрать!

– Я, ваше превосходительство, разрешил господам офицерам во время боевых стрельб быть без оружия: шашка мешает, когда приходится подниматься на лафет для проверки наводки, – вмешался Белый.

– Не законно… Не по уставу… Самовольство… Объявлю выговор в приказе! – продолжал кричать Стессель.

Все молча глядели на бушевавшее начальство.

– У вас были попадания в неприятельские корабли? Есть раненые на батарее? – наконец несколько успокоился Стессель.

– Выявлено три прямых попадания в головной броненосец. На батарее раненых нет, – доложил Жуковский.

Рассеянно выслушав ответы, Стессель взошел на бруствер.

Японцы начали приближаться к Артуру. В воздухе раздался зловещий свист снаряда. Стессель неожиданно проявил горячий интерес к устройству дальномера и одним махом оказался в дальномерной будке. За ним туда же спешно юркнули сопровождавшие его Водяга и Дмитриевский Остальная генеральская свита торопливо спустилась с бруствера вниз. Только Белый да Жуковский остались на месте и продолжали рассматривать японскую эскадру.

Снаряд шлепнулся перед батареей, но не разорвался. Все облегченно вздохнули. Стессель вновь зашагал по брустверу.

– Японцы приближаются, – доложил Стесселю Дмитриевский

– Да, надо немедленно вернуться на Золотую гору. Там лучше видна вся картина боя и есть связь со всеми батареями. Едемте сейчас же обратно, господа, – заторопился Стессель.

Не успела генеральская коляска проехать и половины пути, как японские снаряды вновь посыпались на Утес и на дорогу к Золотой горе.

С батареи было видно, как вся сопровождающая генерала кавалькада вдруг вскачь понеслась в гору, обгоняя генеральский экипаж. Стессель, с ужасом оглядываясь на море, стоял в экипаже и усиленно наколачивал кучера в шею. Испуганные близким разрывом снаряда, лошади подхватили и понесли.

Глядя на эту сцену, Борейко громко захохотал.

– Нечего сказать, храбрецы! Пока тихо – орлы, а как заслышат свист снаряда, сразу мокрыми курицами становятся.

– Вы бы потише, Борис Дмитриевич, солдаты все же вокруг, – обратился к нему Жуковский. – Подите лучше проведайте Чижа – уж не умер ли он там со страху

Борейко застал Чижа все еще усиленно охающим.

– Поправляетесь? – буркнул Борейко.

– Ох, нет! У меня, наверное, от удара в живот будет перитонит. Как только поправлюсь, я этого чертова Зайца до полусмерти изобью, чтобы он на будущее время смотрел, куда бежит.

– Напрасно: он был взволнован так же, как и вы.

Дав еще два-три залпа по берегу, японцы скрылись в море.

– Отбой! Пробанить орудия[32], – скомандовал Жуковский.

Когда батарея была приведена в порядок, Жуковский, выстроив солдат, громко поблагодарил их за службу.

– Рады стараться! – дружно и весело ответили солдаты.