Порт-Артур. Том 1

– Не очень-то вы храбры! Под Синопом[131] Нахимов не спрашивал, сколько перед ним турок, атаковал их и уничтожил. А вы рассчитываете: много или мало будет японцев и что в каком случае делать, – иронизировал Стах.

– Там было другое соотношение сил, – начал было Эллис.

– А главное… дух был боевой, и во главе стоял не растяпа Витгефт, а настоящий боевой адмирал, – перебил его Стах.

– За здоровье нашего героя Андрюши! Пусть тебе с Ривой живется, как в раю, – чокнулся Борейко. – Горько молодым!

Все, смеясь, подхватили этот тост. Рива и Андрюша церемонно поцеловались.

– Чей за нами черед? – спросила Рива.

– Стаха и Лели.

– А за ними?

– Вари и Сережи.

– А потом? – не унималась Рива.

– Оли и Бори! – в один голос воскликнули все присутствующие.

– Что-о-о? – одновременно взревел Борейко и запищала Оля.

– Это что-то новое! Наша Оля настоящая весталка и дала обет безбрачия, – улыбаясь, проговорила Мария Петровна.

– Выйти замуж за такого медведя, как он! С ума надо сойти, чтобы такое представить себе, – возмутилась Селенина.

– Напрасно ты так говоришь, Оля! Он очень хороший, этот медведь, – обратилась к учительнице Рива.

– Только пьяница беспробудный, – отрекомендовал себя Борейко.

– Оля вас быстро к рукам приберет. Хотя сама и маленькая, но характер у нее огромный. Живо забудете о водке, – подтвердила Желтова.

– Ничего не возражал бы против этого.

– Так за чем же дело стало? – под общий смех спросил Акинфиев.

Так, смеясь и дружески шутя, гости еще долго сидели в уютной квартирке.

Звонарев был очень удивлен, получив на свое имя телефонограмму за подписью Жуковского, в которой ему предлагалось к двум часам дня прибыть на Электрический Утес, причем многозначительно добавлялось: «Форма одежды парадная, при оружии».

Когда Звонарев подъехал к батарее, то увидел, что рота выстроена во фронт На правом фланге расположился оркестр. Во главе взводов находились офицеры, на левом фланге, вооруженный японской винтовкой, стоял Блохин, рядом с ним фельдшер Мельников, Шура Назаренко и Варя Белая

Наскоро поздоровавшись с Звонаревым, Жуковский приказал ему стать в четвертый взвод и тревожно ткнул пальцем в приближающуюся кавалькаду. Заняв свое место в строю, Звонарев увидел, что к батарее приближались верхом сразу четыре генерала. Стессель, Смирнов, Белый и Никитин, за ними двигалось человек двадцать свиты и конвоя.

Как только превосходительные гости спешились, Жуковский подал команду, музыка заиграла, солдаты вскинули винтовки на караул.

Генералы по очереди, начиная со Стесселя, поздоровались с ротой. Затем, став против середины фронта, Стессель громким голосом начал вызывать награжденных солдат.

Поздравив награжденных и поблагодарив их за службу, Стессель обратил внимание на Блохина.

– Откуда у тебя эта винтовка? – спросил он у солдата.

– Взял в бою под Цзинджоу, ваше превосходительство.

– Больно рожа у тебя похабная, бандитом смотришь. Под судом был?

– Он и сейчас в разряде штрафованных состоит, – доложил Жуковский.

– Напрасно представляли его к кресту, надо было сперва штраф с него снять. Что ты сделал под Цзинджоу?

– Винтовку японскую забрал, ваше превосходительство.

– Ты бы лучше живого японца взял.

– Я приколол его, ваше превосходительство, а винтовку взял.

– Какой же ты подвиг совершил?

– Сбил японскую пушку прямой наводкой при атаке города Цзинджоу, – доложил Жуковский.

– Что же ты об этом молчишь, дурак! – рассвирепел Стессель. – Герой, а морда арестантская. Вы за ним присматривайте, как бы снимать крест потом не пришлось. Ба! Жиденка вижу, – удивился генерал, увидев перед собой Зайца. – Ты-то что геройского мог совершить?

– «Под ураганным огнем артиллерии доставил обед на позицию, за убылью номеров стал за наводчика к орудию и до конца боя отражал атаки японцев», – по наградному листу прочитал личный адъютант Стесселя князь Гантимуров.

– Первый жид в Артуре, которому я даю крест, и, надеюсь, последний, – брюзжал Стессель.

Последними были вызваны Варя Белая и Шура Назаренко. Дойдя до Шуры Назаренко и увидев на ней медаль, Стессель спросил, от кого она ее получила, и, узнав, что от Макарова, поморщился.

– Он не имел права награждать тебя, раз ты работала в береговой части, а не в морской, ну да все равно – И генерал милостиво нацепил ей еще одну медаль.

– А тебе, стрекоза, – обратился Стессель к Варе Белой, – не следовало бы давать медали за твою дерзость, но…

– Без всяких «но», генерал! Оставьте медаль себе на память о вашей тогдашней грубости. Мне она не нужна, – выпалила Варя и, обойдя остолбеневшего от удивления генерала, сбежала вниз к своей лошади, вскочила на нее и вихрем понеслась от батареи.

– Варвара, вернись! – крикнул было ей вдогонку отец, но девушка только махнула в ответ рукой.

– Придется тебе, Василий Федорович, вместо медали наградить ее березовой кашей: совсем девка от рук отбилась! – сердито обернулся Стессель к Белому. – За новых георгиевских кавалеров, ура! – закончил он.