Порт-Артур. Том 1

– Не считал возможным это сделать без ваших на то непосредственных указаний.

– И прекрасно. Пока задержите их, а я обдумаю, что мне следует предпринять. Через час прошу вас зайти ко мне за распоряжениями, – отпустил генерал своего начальника штаба.

Как только Рейс ушел, Стессель с телеграммой в руках направился к жене. По хмурому, расстроенному виду мужа Вера Алексеевна поняла, что произошло нечто весьма важное, и поспешила увести его в спальню, где у них всегда происходили секретные совещания.

– Что случилось? Фок отступает? Тебя подчинили морякам? Умер Куропаткин? В России беспорядки? – засыпала мужа вопросами Вера Алексеевна.

Генерал молча протянул ей телеграмму. Нацепив на нос пенсне, генеральша медленно вслух прочитала ее два раза.

– Кто о ней знает, кроме тебя, в Артуре?

– Только Рейс.

Вера Алексеевна на минуту мрачно задумалась, а потом сразу расцвела.

– А зачем тебе ее получать, Анатоль? – уже весело спросила она.

– То есть как зачем получать, коль она уже получена? – не понял генерал.

– Но она ведь могла и пропасть. Ее мог выбросить за борт по дороге лодочник, когда его начали преследовать японцы, наконец, он просто мог погибнуть сам по дороге и не доставить этой телеграммы, – пояснила генеральша.

– Ничего не понимаю. Посланец благополучно добрался до Артура и передал почту по назначению. Он вернется в Чифу к консулу Тидеману и представит ему нашу расписку в получении почты.

– Вы слишком поторопились дать ему расписку.

– Может быть. Рейс еще не рассчитался с ним?

– Надо это узнать, а затем помешать лодочнику вернуться обратно в Чифу.

– Это не в моих силах. Да и какой в этом смысл?

– Какой ты непонятливый, Анатоль: вернувшись в Чифу, он сообщит Тидеману, что телеграмма тебе доставлена, а тот – г. Куропаткину… Если же он не вернется в Чифу, то Тидеман сочтет его погибшим…

– …и пошлет другого.

– Ну, пока что – пройдет довольно много времени, и мы что-нибудь придумаем.

– Значит, лодочника, по-твоему, надо арестовать? – с трудом соображал Стессель.

– Особенно церемониться с ним не следует. Арестованный может быть потом освобожден и начнет рассказывать о своих приключениях.

– Так ты думаешь…

– Я не только думаю, но и твердо знаю, что глупее тебя в Артуре нет человека, – обозлилась Вера Алексеевна. – С посланцем я сама улажу дело, а ты вели Рейсу сейчас же уничтожить все копии с телеграммы и забыть, что он ее когда-либо получал. Понял?

– Значит, ты находишь, что ее следует скрыть?

– Слава тебе господи, сообразил-таки наконец.

– Но если Рейс разболтает?

– Он совсем не такой дурак, как ты, и прекрасно понимает, что, пока ты находишься в Артуре, ему обеспечено спокойное место начальника твоего штаба, а если власть перейдет к Смирнову, то ему немедленно придется вернуться в свой полк.

Стессель стал постепенно понимать план своей жены: телеграмму скрыть, приказать Рейсу молчать, обезвредить лодочника и ждать, что будет дальше.

– Ты задумала рискованное дело, – обернулся он к жене.

– Во-первых, если все хорошенько заранее обдумать и предусмотреть, риска нет, а во-вторых, на войне без риска не обойдешься. Вызови сегодня же в Артур Фода и устрой совещание с ним и Рейсом, я тоже на него приду, – распорядилась Вера Алексеевна.

– Хотя я и не совсем понимаю, зачем это надо сделать, но раз ты так хочешь, будь по-твоему, – смирился Стессель и направился к двери.

– Прикажи Познанскому арестовать лодочника, якобы за утерю секретных бумаг, и обвини его в том, что он их передал японцам.

– Так его за это надо будет повесить? – удивился генерал.

– Одним человеком больше или меньше – все равно, но мы избавимся от нежелательного свидетеля.

– Так бы ты мне сразу и сказала, что лодочника надо вздернуть.

– Когда ты, Анатоль, поумнеешь? – сокрушенно вздохнула генеральша.

Генерал решительными шагами направился к себе в кабинет.

Лодочник был в тот же вечер арестован и, по приговору военно-полевого суда, повешен как японский шпион.

Рейс заверил генерала в своей скромности, и Стессель несколько успокоился Полученное от моряков сообщение о выходе эскадры завтра в море окончательно вернуло начальнику укрепленного района утраченное было им душевное равновесие. А Вера Алексеевна включила в свой поминальный список новопреставленного раба божьего «имя же его ты, господи, веси».

Было еще совсем темно, когда суда эскадры поодиночке начали вытягиваться на внешний рейд. Сперва вышел караван тральщиков, за ним тронулись крейсера «Новик» и миноносцы, позже вышли крейсера «Диана», «Аскольд» и броненосцы «Севастополь», «Полтава», «Цесаревич», «Пересвет», «Победа» и «Ретвизан». В хвосте шли крейсера «Баян» и «Паллада». К восьми часам утра выход судов, продолжавшийся больше четырех часов, был закончен, и только около полудня эскадра двинулась с внешнего рейда в море. На правом траверзе ее, равняясь по головному броненосцу, шел отряд из семи миноносцев и двух минных крейсеров.

Видимость все время была отличная, море оставалось совершенно спокойным. Японцы маячили на горизонте, не решаясь подойти к эскадре.