Порт-Артур. Том 1

Бровцин вместе с боцманом руководил осмотром пробоины и подводкой пластыря. В трюм устремился пожарный дивизион во главе с мичманом Акинфиевым и инженером-механиком Лосевым.

Пока команда «Паллады» занималась спасением своего корабля, японцы, пользуясь возникшей сумятицей, благополучно скрылись в море, хотя корабли эскадры сразу открыли по ним стрельбу. Спасаясь от своих же снарядов, миноносцы поспешно укрылись на внутреннем рейде. Прошло около часа, пока стрельба наконец постепенно затихла. Подорванные корабли подошли к берегу и приткнулись на мелководье: «Ретвизан» у Тигрового Хвоста, а «Цесаревич» – напротив, под Золотой горой, «Паллада» остановилась невдалеке от «Цесаревича».

С «Петропавловска» потребовали сведения о полученных на «Палладе» повреждениях и понесенных потерях. Мичмана Акинфиева тотчас же отправили на шлюпке с докладом.

Выслушав доклад, Старк послал мичмана в Артур сообщить о случившемся наместнику.

Было около часа ночи, когда мичман добрался до дома Старка.

Постеснявшись войти в зал в непарадной форме, он вызвал адъютанта наместника. Увидев взволнованное лицо Акинфиева, лейтенант увел его в одну из боковых комнат и тут выслушал.

– Прошу вас ничего не разглашать, пока я не доложу обо всем наместнику. Ожидайте здесь дальнейших распоряжений, – предупредил адъютант.

Как ни были ошеломляющи и неожиданны полученные сообщения, Алексеев все же сумел сохранить внешнее спокойствие.

Опустившись вниз, он выслушал от Акинфиева подробное сообщение о нападении миноносцев на эскадру.

– Так вы, мичман, утверждаете, что подорваны броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсер «Паллада»? Вы не ошибаетесь? – переспросил адмирал.

– Никак нет, ваше высокопревосходительство!

– Атаковали-то нас японцы? – допытывался наместник.

– Миноносцы четырехтрубные, с кожухом посередине, похожи на наши с Невского завода[20]. После попадания мины были слышны крики «банзай». На корме одного из них я видел белые иероглифы.

– Похоже, что действительно японцы, – проговорил Алексеев. – Все же необходимо немедленно отдать приказ о высылке из Квантунского полуострова всех англичан, как японских союзников, а заодно и американцев.

В это время в комнату вошел Плансон и, задыхаясь от волнения, одним духом выпалил:

– Ваше высокопревосходительство! Сейчас получены телеграммы о том, что сегодня, то бишь вчера, днем в Чемульпо японской эскадрой блокированы крейсер «Варяг» и канонерка «Кореец».

– Да не может быть! – вырвалось у Акинфиева.

Все присутствующие, бледные и расстроенные, обернулись к Алексееву. Помолчав немного, тот спросил:

– Откуда у вас эти сведения?

– Сообщение перехвачено из «Норд Чайна ньюс».

– Так, может быть, это все газетная утка?

– Приведена полностью телеграмма в Петербург нашего консула в Чифу Тидемана. Кроме того, сведения подтверждает комендант Владивостока. О судьбе «Варяга» и «Корейца» пока ничего не известно.

– Нет сомнений, ваше высокопревосходительство, – проговорил Плансон, – японцы напали на нас без объявления войны.

– Надо немедленно предупредить через Сеул находившихся в Чемульпо «Варяга» и «Корейца», – забеспокоился Алексеев.

– Телеграфной связи с Сеулом нет уже несколько дней. Наши же радиостанции на кораблях слишком маломощны для связи с Чемульпо, – напомнил Плансон.

– Если это и так, то прежде всего – никакой паники. Я отправлюсь на эскадру. Мне все же кажется, что сведения о повреждениях, причиненных нашим судам, сильно преувеличены.

Только теперь Алексеев вспомнил наконец о крепости и приказал Дукельскому передать Стесселю распоряжение о вызове по тревоге гарнизона.

Было уже далеко за полночь. Японцы давно скрылись в туманной ночи, и только эскадра усиленно освещалась прожекторами, опасаясь повторного нападения миноносцев.

В штабе крепости, кроме сонных дежурных писарей, никого не оказалось. Приняв срочный пакет из штаба наместника и выслушав от матроса-рассыльного сообщение о происшедшем, один из писарей стремглав полетел с пакетом на квартиру к старшему адъютанту штаба подполковнику Дмитриевскому. Добудиться подполковника среди ночи было не легко, и прошло еще почти полчаса, пока Дмитриевский, вскрыв пакет, отправился с докладом к Стесселю.

Генерал давно уже мирно почивал, спали и все его домашние. Пришлось долго ждать, пока наконец сонный денщик открыл дверь. Но будить генерала он не решился.

Подполковнику пришлось самому осторожно стучать в дверь генеральской спальни.

На стук вышла Вера Алексеевна. Узнав, в чем дело, она-с деловым спокойствием осведомилась, кому уже известно о нападении японцев, и предложила Дмитриевскому немедленно сообщить о случившемся генералу Белому, командирам дивизий, Рознатовскому, вызвав всех их немедленно в штаб.

Подполковник, привыкший к частым вмешательствам генеральши в служебные дела, только почтительно поддакивал всем ее распоряжениям.

Отпустив Дмитриевского, Вера Алексеевна отправилась будить мужа.