Порт-Артурский гамбит: Броненосцы Победы

Письмо мичмана Василия Соймонова

Дорогая моя Оленька!

Пошел уже четвертый месяц нашей осады. И, если честно, тяжелее всего мне даются совсем не неизбежные здесь опасности и лишения, а невозможность получать твои письма и самому писать, как раньше, почти каждый день.

Не знаю, когда случится оказия, чтобы передать это письмо, но и не поговорить с тобой, хотя бы на бумаге, тоже не могу. Твоими молитвами я вполне здоров, корабль наш также не был пока поврежден, несмотря на частые выходы в море.

Вчера ночью снова ходили ставить мины… До чего дошло – даже в виду собственной базы мы, как воры, крадемся ночами! Похоже, что после того несчастного случая с "Петропавловском", многие на эскадре вовсе разуверились в силе нашего оружия, но на моем миноносце таких настроений, кажется, нет – все, от командира до последнего матроса, готовы сражаться до победы и выжать из корабля все, что только можно. Так что я надеюсь на лучшее… и очень жду твоих писем.

Навеки твой,

В.С.

Мичман Василий Соймонов и его судьба в реальной истории.

19.09.1904 борт крейсера "Кассаги"

– Господин капитан первого ранга, получено радио с "Усугомо"!

– Читайте!

– Русские главные силы выходят из Артура.

– "Значит, они всё таки решились! И не зря мы который день болтаемся здесь на волнах… А разведчики молодцы – опять в точности все разузнали", – командир крейсера "Кассаги" Ямайя сам не понимал, рад он этому или нет. Наконец-то унылое патрулирование обрело смысл. Он со своим отрядом обнаружил то, что могло решить судьбу войны.

– Немедленно продублировать адмиралу радиограмму! Курс к Артуру.

Через двадцать минут командир "Кассаги" сам смог увидеть наплывющие с юго-запада дымы. Один, два… много…

– "Ретвизан"головным, "Пересвет" и "Победа", "Полтава", "Севастополь", "Баян", "Паллада", – передавал сигнальщик.

– Действительно все, – злорадно подумал Ямайя, – даже "Севастополь" взяли с собой, хотя куда ему теперь. Но далеко не уйдут. Два-три часа – и главные силы их настигнут. Жаль, если придётся утопить всех в открытом море, ведь они же давно уже наши. Никуда им из Артура не деться…

– Третий русский броненосец взорвался! – донеслось с фор-марса.

Ямайя бросился на левое крыло мостика и ещё успел увидеть, как опадает фонтан воды у борта третьего в строю русского броненосца. Через несколько секунд до "Кассаги " докатился раскат взрыва.

– Русские разворачиваются на обратный курс!

Следующий взрыв вспучился у борта русского флагмана так, что радостные вопли сигнальщика японского крейсера были совершенно излишни для командира.

– "Минус два", Всё, русские корабли наши, – злорадно ощерился про себя Ямайя.

Русская эскадра ложилась на обратный курс, крен у "Ретвизана" и, особенно, у "Пересвета" всё увеличивался, но корабли уверенно держали строй.

– "Баян"! – Просто завопил сигнальщик на "Кассаги". Действительно у борта русского крейсера взметнулся столб воды и снова, через некоторое время, донеслось ставшее уже привычным сегодня БУУММ!

Подрыв ещё одного русского броненосца был встречен уже более спокойно, хотя и с радостью. Понятно было, что русские наскочили на мины выставленные миноносцами этой или прошлой ночью. Но чтобы так удачно… Четыре корабля! Боги страны Ямато явно показывали на чьей они стороне.

– Русский броненосец переворачивается! Тонет!!

И действительно – громада "Севастополя" (или "Полтавы" – Ямайя с такого расстояния не мог определить, слишком похожи силуэты у этих двух кораблей) медленно ложилась на правый борт, а через некоторое время броненосец перевернулся и ушёл на дно. Около места его гибели можно было разглядеть шлюпки и катер, на которых спасалась команда, но судя по количеству спасательных средств, избежать судьбы своего корабля удалось немногим русским морякам.

– Сигнальщики! Который из русских броненосцев затонул? – нервно крикнул на фор-марс старший офицер крейсера.

– "Полтава", – донеслось в ответ, – Вентиляционная мачта на уровне труб, кажется. А! На оставшемся русском броненосце – выше труб, значит уцелел "Севастополь". Точно "Полтава" утонула.