ПОРТ СВЯТЫХ

– Ну, мистер Келли, похоже, туг сплошные ошибки. В конце концов, это довольно распространенная фамилия. А почему вы решили, что повестка предназначена вашему брату?

– А там дата стоит?

– Пойдем ко мне в коттедж, выпьем чаю с тортом. – Мы поднимались к железной дороге, ветер в лицо.

– Пусть ветер продует тебя насквозь.

Я почувствовал слабость в ногах, точно мое тело улетало. И в то же время напряжение в паху – у меня вставал. Он остановил меня, схватив за руку, повернул к себе, глядя на оттопыренную ширинку.

– Ох, Кики… – запах юных ночей запах сухих парков раздвинул ягодицы восход утро в Сент-Луисе одна нога в потном носке плотские воспоминания улетают в даль вошел в туалет… булыжники цветы тянутся по небесам на рыбе шел в синем много лет назад давай расскажу тебе о папоротниках и деревьях серый мертвенный свет два лица вода и лягушки смутная расплывчатая тварь в воде эта истрепанная рука шрам звездная пыль в воздухе я убежал из порванного фильма потом настали холода точно мертвые листья через сон уплывающие вот так одно подходит к другому брюки откинулся назад грызя орехи встал надо мной голый электрическая тишина и запах хуя теперь я кончаю в серебристых вспышках этот адрес очень давно…

Ночная тень упала на лицо мальчика, на мачты и кружащих чаек. Джон почувствовал холод пустоты. Лицо мальчика покрывала белая корка изморози, крошки льда поблескивали во взъерошенных волосах, голос жуткий и призрачный в полумраке…

– Дата? Но ведь она только в пятницу вечером пришла,

– Да, но дата там стоит?

Консул посмотрел на бумагу. Дата смазанная, неразборчивая. На самом деле, консул вынужден был признать, что в повестке было что-то странное. Казалось, это фотокопия, точно старый документ с заброшенного чердака; говорилось только, что паспорт No32, выданный некоему Джо Келли, родившемуся 6 февраля 1944 года, Сан-Франциско, Калифорния, хранится в отеле «Мадрид» в связи с неоплаченным счетом за проживание (сумма не указана), подписано менеджером Дж. П. Бужурлаем. Консул поджал губы и поднял телефонную трубку Я шел за ним по шпалам, сгибаясь от ветра.

– Вон там, – он показал на другой конец поля.

Мы скатились по крутому усыпанному гравием откосу, прошли через поле к забору с калиткой. Это была обычная дача, с бревенчатыми стенами и дощатой крышей. Вошли через заднюю дверь на кухню с деревянным столом и керосиновой плиткой. Он включил плитку, сварил кофе в синей кастрюльке, разлил в белые кружки. Поставил на стол банку с печеньем. В кухне было тихо только печенье хрустело на наших зубах.

– Покажу тебе свою мастерскую.

То, что произойдет… как одно подходит к другому жопа восход солнца сент-луисское утро на улице стоит надо мной голый одна нога в потном носке дрочит мне хуй… ветер на улице приборная панель рука пистолет затмение его зовут Джон печальное застывшее сент-луисское утро на улице… инопланетяне человеческая оболочка хрупка она застелила мою постель au revoir у меня встал хуй размазанные порывы ветра мальчик пошел в туалет булыжники в темном овраге бледно-голубое летнее небо на рыбе… Что я им заплатил? Знаешь, кто я такой?

Джон похолодел, узнав: «Одри-ледяной-мальчик».

Изморозь на его лице крошки льда сверкающие в волосах невинная похоть голый в последних красных лучах кусочек хлеба у ног мальчика. Мальчик растворился в мачтах и кружащих чайках.

– У меня тут повестка. – Он прочитал повестку по телефону – Когда она пришла? В пятницу., в котором часу?., а кто принес? Гммм. – Повесил трубку.

– Да, очень странно. Похоже, секретарь вышел на минутку и обнаружил повестку на столе, когда вернулся…. Мистер Келли, вы можете рассказать, при каких обстоятельствах умер ваш брат?

– Сухогруз «Панама» из Касабланки в Копенгаген – утонул, все погибли.

Мы спустились по крутой деревянной лесенке в подвал – довольно светлый, потому что домик стоял на склоне и с одной стороны были широкие окна. Под окном – деревянная скамья, заставленная моделями кораблей. Еще было что-то вроде перетянутого резинками пистолета и манекен фута два в высоту, сплетенный из закрученной кольцами медной проволоки. Он коснулся манекена, провел по нему ладонью, обернулся ко мне.

– Вытяни руку Неразборчиво годы назад. Давай расскажу тебе о слоях многолетней пыли на окне чернильной рубашке хлопающей по утраченным улицам смутном размытом ребенке печальном как засохшие цветы мертвой руке истрепанном шраме там у гнезда аиста окно дачи…

– Мало чернил, чтобы труп оживить, верно?

Серебристые паутинки оборванного фильма забытые места падают медленно точно мертвые листья зимой писсуар колокола в гавани песок в ветре несущемся по улице запах сухих парков расстегнул штаны откинулся грызя орехи там в темной комнате синяя электрическая тишина и запах озона потер зеркало смазка на серебристой жопе мерцали и поблескивали вместе серебристый спазм взорвался в звездной . пыли небес…

– Я Одри твой холод межзвездных пространств Джон.