Портальный прорыв (СИ)

Желания пропали. Жажда жизни… надежды к спасению… поражения горечь — всё это превратилось в молочный кисель. Даже в клейстер, если точнее. Чувства стали такими же серыми, аморфными и студенистыми. Эдик протяжно вздохнул, опустил руки и уставился в одну точку. Всё видел, всё слышал, всё понимал, но пошевелиться не мог.

Таким беспомощным он чувствовал себя всего только раз — когда попал под ментальный удар Призрачного Банши в том ущелье...

Страшно не было.

Просто… Очень. Не хотелось. Умирать.

Верховод прошелестел команду. Из строя выскользнули две грудастые ламии. Змеиные тела потекли тягучими извивами. Мельтешение красных, белых, чёрных полос усилило гипнотическое воздействие кратно.

« А ничего такие… Симпатичненькие… — отрешённо подумал Эдик, из последних сил стараясь не впасть в неконтролируемый ступор. — Расцветка весёленькая… косички прикольные… глазки милые… жёлтенькие…»

Жёлтенькие глазки ожгли его лютой ненавистью, и ламии, не сговариваясь, размотали длинные хвосты плёток. Эти косички Эдику совсем не понравились. Тугие, толстые, унизанные колючками, шипами и крючьями. Сейчас его начнут разбирать на кусочки. Догадаться несложно. Сложно принять.

Змее-люди в предвкушении кровавого зрелища взбудоражились не на шутку. Кончики чешуйчатых хвостов задрожали, завибрировали, в воздухе замельтешили раздвоенные языки, уши заложило от возбуждённого свиста. И тем не менее они не спешили. Им было мало просто убить врага, унёсшего жизни стольких их соплеменников — они жаждали казни. Изощрённой, кровавой, мучительной…

Главный наг пронзительно шикнул, подавая команду к началу. Ламии чуть заметно шевельнули руками. Плети коротко свистнули и метнулись к обездвиженному человеку.

Плечи дрогнули под ударами, но боли он не почувствовал. По крайней мере, той, которую ожидал. Жуткие крючья не оставили рваных ран, шипы не вонзились в плоть, колючки беспомощно проскрежетали по антрацитовой чешуе куртки и соскользнули на землю. Даже царапины не оставили.

Правая ламия с раздражённым посвистом дёрнула плеть на себя и недобро прищурилась, выискивая уязвимое место. Взгляд жёлтеньких глаз остановился на ничем не защищённой шее. Воротник, хоть и стоечкой, за защиту считать нельзя. Шипастый жгут, он вряд ли остановит.

Эдик осознал этот момент со всей ясностью и судорожно дёрнул кадыком.

«Ну всё, пиндец, сейчас перепилит».

Свистнуло… Шею словно ошпарило. Эдик содрогнулся, вскрикнул... больше от страха.

Но обошлось.

Слева грохнул дуплет. Потом одиночный. Треснула короткая очередь. Длинная. Это из «Калаша». Присоединился второй автомат. Третий, четвёртый… Грудастая экзекуторша не успела завершить начатое — упала изрешечённая пулями. Страшная плеть выскользнула из её ослабевшей руки.

Рядом свалилась вторая с аккуратной дыркой во лбу. Над ухом противно-пронзительно вжикнуло — главный наг рухнул навзничь с занесённой для удара гизармой. И кровавой отметиной в районе грудины

Только это и запечатлелось в памяти Эдика. Смерть остальных он просто не рассмотрел. Их покрошили в считаные секунды.

За спиной послышались звуки шагов… Шагов! Человеческих! Эдик чуть не прослезился, дёрнулся, но смог только широко улыбнуться — контроль над телом ещё полностью не вернулся.

— Спасибо, мужики! — во всей сердечностью поблагодарил он невидимых спасителей. — Я уж думал…

Что он думал, осталось невыясненным. На затылок обрушился приклад «Калаша» и оборвал благодарственную речь на полуслове. В глазах потемнело, голова закружилась, к горлу подступила тошнота…

На асфальт Эдик упал уже без сознания.

***

В себя пришёл на обшарпанном дощатом полу в тесной комнате с единственным окном в мелкую клетку. Облезлые серые стены пестрели царапинами современной наскальной живописи: «менты казлы», «все бабы дуры», «здесь был Васян» и прочее в том же духе и стиле.

«Тюрьма?».

Клетушка два на три. Массивная стальная дверь с круглым глазком для досмотра, под ним — где-то на уровне пояса — проступали контуры небольшого лючка. У одной стены — нары в два этажа, у другой — куцый стол и скамейка. Свет через маленькое окошко под потолком. Солнце зашло — ночь. Даже туалета не предусматривалось. Но это, пожалуй, работало в плюс. Иначе, страшно представить, как здесь бы воняло.

«Тюрьма».

На самом деле ИВС — изолятор временного содержания — но Эдик не разбирался в специфических тонкостях. И не имел ни малейшего желания углубляться в предмет. Нос терзал стойкий запах мужской раздевалки, голова раскалывалась, на затылке вздувалась внушительная шишка. Шею слева нещадно щипало — Эдик тронул ладонью — там запекался свежим струпом глубокий порез.

— Могли бы и обработать, с-с-с-ски, — зашипел он от боли и немного от праведного негодования. — Спасители, глядь…

Но это всё, можно считать, мелочи, житейские пустяки. Хуже было другое. Он обнаружил… Вернее, не обнаружил куртки, подсумка и, соответственно, амулета, который находился внутри. Эдик машинально хлопнул рукой по груди.

— Твою мать. И этот забрали!