Портартурцы

— Дозвольте вот к тому бугорку сползать. Оттуда хорошо можно их рассмотреть.

Офицеры переглянулись.

— Тебе хочется лезть под пули?

— Японцы далеко, за бугром не увидят.

— Иди. Только что же ты без бинокля? Возьми бинокль, — и капитан, улыбаясь, подал Подковину свой бинокль. — А лошадь передай нашему вестовому.

Взобравшись ползком на холмик, Подковин замер. Через ложбину галопом вправо промчалась батарея.

— Раз, два, три, четыре, — задыхаясь, считал он. — Десять орудий! А вот пехота!.. Белая лошадь на холмике слева… Какая это дистанция? Пожалуй, верст пять. Вот бы их сейчас двинуть. Видят наши или нет?

Подковин посмотрел назад. Батарея стояла в полуверсте. Наши наблюдатели были справа, но мысок должен скрывать от них движение японцев. Было совершенно ясно, что японцы передвигают значительные части к югу, пока уклоняясь от боя.

Подковин спустился вниз. Генерал стоял, окруженный офицерами, на дне оврага.

— Ну что? — обратился к Подковину Фок.

— Неприятель передвигается к югу, ваше превосходительство. Я насчитал десять орудий, а за ними идет пехота. Ротами. Пять групп я пропустил. Человека на белом коне видел.

— Ну и что же теперь ты намерен делать? — усмехнулся генерал. — Пальнул бы из своих пушек?

Подковин уловил иронию в голосе генерала, но отвечать нужно. Так учили: ни одного вопроса начальства не оставлять без ответа.

— Сначала отойти к отрогам Самсона. Здесь нет безопасной позиции. Вечером засветло определить место для батареи. Ночью охотничьим командам нащупать врага. Взводу батареи остаться на ночь несколько в стороне от выбранной позиции.

— Это зачем?

— Первые выстрелы — из двух пушек. Враг обратит на них внимание. Проявит себя. Тогда с другой позиции внезапно стреляют остальные шесть.

Фок задумался. Подковин перевел глаза на офицеров. Капитан, выставив вперед правую ногу и пристально разглядывая его, говорил рядом стоящему с ним поручику.

— Быть непосредственным, вот что иногда важно. Канониром в данном случае руководила логика. Он не обучался тактике, но чувствует ее всем существом… Описатели войн часто удивляются действиям солдат, предоставленным себе… Подмечено, что Фок часто обращается к солдатам с большими вопросами. Умно!..

Генерал как бы очнулся.

— Итак, братец, возвращайся к полковнику Лапэрову и расскажи ему, что ты видел и слышал, но о своих проектах помолчи. И скажи ему: генерал Фок приказал вернуться его батарее к деревне Шимынзы. Понял?

2

Наши пехотные отряды все чаще и чаще приходили в столкновение с японцами. Однажды Коневязов и Подковин возвращались с опасной фуражировки. Увидев впереди на дороге китайца, орловец вздрогнул.

— Он! Старый знакомый! Слушай, Подковин, сдается мне, — это японец. Мы его прихватим. По-русски говорит не хуже нас с тобой… Делай все, что я скажу.

Путник шел спокойно.

— Он! — дернув за рукав Подковина, сказал орловец. — Останови лошадь. Приготовь револьвер.

«Китаец» стал обходить повозку, нагруженную сухим гаоляном.

— Здравствуй, друг! Что, не узнал?

— Моя бутунда, моя своя фанза ходи, — дрогнувшим голосом произнес встречный.

— Брось притворятся. Да это же я. Помнишь, о предках говорили?

— Так точно, капитан, — словно переродившись, «китаец» с улыбкой закивал головой и схватил орловца за руку.

— Едем с нами. Ты же клад для начальства.

— До свидания, пожалуйста. Не могу. Я спешу домой. Жена беспокоится. Время теперь тревожное.

— Ничего. Ненадолго. К большому капитану поедем. Он тебе много денег заплатит. Будешь с нами ездить на фуражировку.

— Да не могу же я! — со злобой воскликнул «китаец», но солдаты, не слушая, подсадили его на двуколку. «Китаец» сразу успокоился и улыбаясь проговорил: — Поедемте. Очень приятно увидеться с русским капитаном.

«Лиса», — подумал орловец.

У Шимынзы Подковин, орловец и их нёвольный спутник увидели стрелков, окруженных толпою женщин, детей и стариков. Солдаты вели китайца со связанными назад руками. Орловец узнал хозяина фанзы.

— Братцы, в чем дело?

— Шпиона поймали. Жил-жил среди русских в Наньгуалине; а когда японцы близко стали, то он на их сторону со всей семьей подался. Сейчас суд был, а теперь ведем расстреливать.

— Подождите! — задыхаясь, проговорил орловец. — Где офицер? Кто ваш старший?

Старший и орловец отошли в сторону.

— Настоящий шпион у нас на двуколке сидит. Свяжите ему руки, да так, чтобы осужденный с ним глазами не встретился. Подождите минутку здесь, а я побегу офицерам доложу.

Через десять минут Коневязов вернулся с командиром охотничьей команды.

— Это я его, ваше высокоблагородие, совратил выехать. А другой-то приходил переводчиком. Тогда сразу я не укумекал, но зато он попался нам в руки как раз в нужную минуту.

Орловец, запинаясь, рассказал о первой встрече с бледнолицым «китайцем», хорошо говорящим по-русски.

— Ты так и сказал: крыша предков — небо? Молодец, — похвалил штабс-капитан. — Но в другой раз, смотри, в рассуждения не пускайся.

Командир охотничьей команды, рассмотрев китайца-переводчика, проговорил:

— Редкая фигура… Старший, иди сюда!

Толпа сельчан разрасталась. День клонился к вечеру. Слышались вопли женщин и плач детей.