Портартурцы

Валя легла спать, но никак не могла уснуть. Ей стало вдруг жаль Вячеслава Ивановича. И не потому, что он ей нравился, а за ту неловкость, которая почувствовалась после ее слов. Он много перестрадал, и с ним нужно было бы быть поласковей… Но это невозможно. Сейчас же пойдут рукопожатия и многоожидающие взгляды. Все они на войне. Могли бы обождать конца… Вернуться на родину… Неужели там нет достойных девушек?..

Валя повернулась на другой бок к стене:

«Можно же не думать некоторое время об устройстве личного счастья? А я? Я же все время думаю о Тихоне? Да, но это никому не мешает… Впрочем, я часто становлюсь рассеянной… Узнать бы, где он, взглянуть бы разок. Как он здесь? Что он делает? Милый, он меня, может, и не любит, но я люблю его…»

Глава десятая

1

Вылазка 7 октября определила место и примерное направление японских минных работ. Но еще до вылазки решено было вести от головного капонира контрминную галерею, чтобы предупредить замыслы японцев по взрыву форта. Вообще, на всех долговременных укреплениях полагалось иметь контрминные галереи.

Подземные работы нервировали гарнизон форта. Выходило, что защитники этого бетонированного мешка доживали последние дни, и не завтра, так послезавтра от легкого нажима кнопки неприятельским сапером все должны взлететь на воздух.

Капитан Резанов стал ворчливее:

— Крепости никогда не оправдывали своего назначения, — выкрикивал он в офицерской казарме. — При современной технике и дальнобойных тяжелых орудиях нужно иметь где-то вдали от главной базы укрепленную линию, что-то вроде Киньчжоуской позиции, но, понятно, хорошо выполненную. Через такую линию трудно перескочить врагу, ибо она неуязвимыми и незаметными путями была бы связана с базой. Сиди теперь в этом каменном ящике сложа руки, а под тебя подкапываются…

Молодой минный поручик Рейнбот поспешил утешить коменданта форта:

— О, нет! Я их взорву раньше.

— Дай тебе боже!

Поручик Рейнбот, черноусый, с глубоко сидящими глазами на маленьком, почти женском лице, был добрейший человек. Не снимая шинели, при шашке и револьвере проводил бессонные ночи на жестких нарах бок о бок с солдатами.

Саперы долбили скалу уже около месяца. Они сделали отверстие, через которое с большим трудом, спотыкаясь о неровности пола, мог пройти один человек. В сутки два сапера продалбливали в скале расстояние не более аршина длиной.

Однажды утром Рейнбот сообщил своему приятелю — прапорщику Бергу, что он слышал неясные отдаленные звуки.

— Хорошо бы вдвоем проверить. Я думаю, что этот стук от работы японских минеров.

Молодые офицеры спустились по колодцу к подземному ходу. Сбивая колени и плечи о неровности стенок галереи, они доползли до ее конца, где проводились работы. При слабом освещении саперы киркой и мотыгой отбивали от скалы кусочки камня. По знаку Рейнбота они прекратили стук. Четыре человека, затаив дыхание, лежали в сырой норе и напряженно прислушивались. Через минуту поручик поднял указательный палец и, вытянув шею, повернул правое ухо к тупику галереи. Прапорщик Берг сначала ничего не улавливал. Но вот и ему почудился далекий, чуть слышный тупой удар о стену. В тот же миг Рейнбот, вздрогнув, поднял палец. Берг услышал еще несколько звуков, и при каждом из них его товарищ поднимал палец.

— Слышали? — опросил Рейнбот после десятка ударов.

Берг и саперы подтвердили, что действительно слышали, как там, в глубине горы, методично проводят работу.

— Сообщим наверх! — воскликнул полный возбуждения Рейнбот.

Саперы принялись за прерванную работу, а офицеры пошли будить коменданта.

Выбравшись под звездное небо, поручик, не скрывая своего волнения, принялся доказывать, что подземная война — это значительный фактор при осаде и защите крепостей.

— Кто кого опередит, тот и пан. В Порт-Артуре минный поединок впервые будет на нашем форту. Мы должны быть точны в своих работах и молниеносны в действиях. Каждое продвижение неприятеля в скале мы приостановим фугасами.

— Дорогой поручик, а не проделаешь ты фистулу, через которую на нас еще горшие беды посыплются? — с горькой усмешкой спросил комендант.

— Что же, по-вашему, Николай Степанович, сидеть и дожидаться, когда нас попросят к Илье-пророку на облака… Своими действиями мы отвлечем врага, спутаем его карты… Он будет метаться, искать других галерей, а время все будет оттягиваться и оттягиваться.

— Последнего обстоятельства я, поручик, не учел. Тогда продолжайте работы… Рад за вас.