Портативное бессмертие (сборник)

В это время к беседующим приблизилась сухая старушка на тоненьких ножках, похожая на девочку, подражающую взрослым; она застенчиво улыбнулась и, склонившись к уху Конрада, прошептала:

– Претерпевший до конца – спасется.

Аптекарь двинул наконец пресловутую пешку.

– Тут сегодня прибыл новый товар, и бабы шляются, – недовольно заметил Финн. – Эта Шарлотта всем надоедает… надоедает, – повторил он и хищно схватил пешку. – Не угостить ли нам нового партнера? – благодушно предложил он, довольный обменом.

– Можно, конечно, можно, конечно, – сосредоточенно откликнулся Аптекарь. – Сидра или меда?

– Нет, благодарствую, вот папироску я бы закурил.

– Кто отказывается от лишнего, обеспечивает себе необходимое, – опять восторженно улыбаясь, на ходу бросила Шарлотта, ковыляя мимо мужчин.

– У нас пользуются только нюхательным табаком, – строго объяснил мельник; пошарив в карманах, он достал квадратную табакерку из лубка.

Конрад отказался.

– У вас тут мало совсем молодежи, – сказал он. – Юношей, девиц лет восемнадцати-двадцати незаметно кругом!

– Нет, отчего, молодежи здесь достаточно, – примирительно ответил Аптекарь, конем загребая королеву противника.

– Умный недоговаривает, глупый все излагает, – уронила опять восторженная Шарлотта. То пропадая в недрах катакомб меж ящиками и тюками, то снова появляясь у стола, она подавала очередную реплику, словно автомат, предсказывающий за пятак, иногда удивительно кстати, судьбу обывателя.

Мельник яростно крякнул:

– Играем мы или не играем, черт возьми!

– Извините, – твердо заявил Конрад. – Но партия, в сущности, закончена. Можно мне сразиться с победителем?

– Ах ты! – грозно протянул мельник напудренный кулак в сторону приближающейся Шарлотты; та метнулась по кругу, провалилась в какую-то щель. – Я на размене запутался, – настаивал Финн.

– Знаете, я действительно отведаю вашего сидра. Замороженного, конечно! – шепнул Конрад, потирая руки перед расставленными фигурами.

– Понятное дело, – поддакнул Аптекарь; лицо мельника вдруг осветилось доброй улыбкой.

– Кто сеет рожь, пожнет хлеб, – предварила их Шарлотта, стремительно огибая снятую с петель, покоробленную дверь на пустых бочках.

Аптекарь нырнул под прилавок и достал кувшин драгоценного “Applejack” (держа его несколько на отлете, точно раскаленную жаровню). Чокнулись, выпили и все одинаково крякнули, что им, по-видимому, доставило особенное удовольствие. Конраду попались черные фигуры; мельник серьезно уставился на доску, точно ожидая оттуда откровения. Аптекарь двинул ферзевую пешку.

– Что, повторим? – предложил гость; все с готовностью согласились. – Я давно не играл по-настоящему, – рассказывал Конрад, отпивая из толстого синеватого стакана. – Последние разы я играл с русской женщиной, и мы все брали ходы назад, ха-ха-ха. Так что между нами бывшее становилось небывшим.

– Нет, мы здесь играем всерьез, – цедил Аптекарь, примериваясь к доске: при других условиях из него бы, вероятно, получился гроссмейстер.

– Рай – для рыбаков, ад – для рыб, – сообщила старушка со сбитым набок чепцом, изнеможенно продолжая свой бег.

– Дайте срок, опять привыкну, – обещал Конрад. – Только не тяните. Еще рюмку?

– Можно, – охотно согласился мельник и даже как будто бы просиял из-под белой муки. Аптекарь воздержался.

– А все-таки я возьму эту пешку, – решил Конрад. – А как же насчет молодежи, вы утверждаете, что они все теперь работают?

– Мы ничего не сказали насчет молодежи, – припухшие глазки Финна угрожающе остановились на госте.

– Я вам дам качество за пешку, – не совсем убежденно заметил Аптекарь и уже другим тоном добавил: – Не советую задавать зря вопросы. Конечно, вы – муж Ипаты, вроде сына проповеднику, – это хорошая рекомендация. А все-таки люди здесь подозрительные и, главное, темные. Не дай Бог, опять рассердятся.

– Камень на шею и в воду – очень просто, – задумчиво согласился мельник.

– Небо и земля нынче торжествуют, ангелы и люди весело ликуют, – уверяла Шарлотта, кокетливо улыбаясь.

– Да пошла ты к черту! – сердито отмахнулся Аптекарь от ее назойливого щебетания. (Конрад отыграл пешку при размене ферзями и теперь давил его своим качеством.)

– Будто бы амнезия, – грубо заметил Аптекарь, обращаясь к невидимым слушателям. – А шахматных комбинаций не забыл!

Конрад уже вел партию к естественному концу, когда в лавку вбежала, стуча каблучками, девушка-подросток – смуглая, гибкая, с высокой тонкой шеей. В ней чудилось столько праздничного, девственного ликования, что Конрад даже удивился ее присутствию в этом подвале, где пахло кожей и рыбой. Первое впечатление было, что она красавица; позднее Конрад понял, что ошибся. Поток счастья и неудержимой энергии создавал вокруг нее обаятельное магнетическое поле: он сразу ощутил притягательную силу этой милой, стремительной, жертвенной фигурки.