Портативное бессмертие

О, как серьезна эта любовь, большую мзду она взымает. Мускулистые, каторжные груди, тельники, фуфайки, бандажи, кисть женской руки, поплывшая вдруг, что лебединая шея, родимые пятна (их матери целовали) на самых неподходящих местах, острова грязи, веснушки на ягодицах, потные соски, запахи и татуировка. Татуировка! Изучают разный фольклор. Но до этого, кажется, еще не докатились. А между тем вот подлинное, безымянное творчество, поле для изучения народной души. Девица с выщипанными бровями просит, чтобы ее избавили от инициалов, вытравленных под левой грудью. “ On est bête а 20 ans” [137] – решает ординатор с редкою, седою, шелковистой бородкой, на ровно-багровом веселом лице – похож на Вакха – и шутливо-зверски щелкает пальцем по соску. «О, я был очень болен, – сообщает он подошедшему коллеге. – Печень. Но теперь уже лучше. О, лучше!» – значительно повторяет, на минуту вообразив, что постороннего это может также интересовать. Этот Вакх нам однажды рассказывал, как в детстве ему, хворому, давали закусывать рыбий жир шоколадом. С тех пор он не может видеть даже запечатанной плитки! “ Mais on a réussi! ” [138]  – заметил кто-то из слушателей (имея в виду его бравую осанку и румяное лицо) с той особою улыбкой, что появляется даже при самом независимом общении с начальством. “ On a réussi” [139] , – согласился сияюще. А через две недели он был уже мертв: беднягу всего изрезали – непонятное с печенью! Соски этой девицы (“ On est bête б 20 ans ”), рыбий жир с шоколадом (“ On a bien rèussi ”), легкая его смерть («О, теперь уже лучше» – серьезно и необычайно внимательно) – все это вместе почему-то крепко залегло в моей памяти, своеобразно проявляя себя. Так, например, – в какой-то связи – я не принял клиники Бира. Буквы, сердца, якорь – самая безобидная татуировка. Змеи обвили ноги бездомной, хвост у щиколотки, а жала протянулись вверх (симметрично) к сокровенному месту. А у легионера пара глаз выжжена артистически на заднице: уморительно косят в сторону центра. Сутенерская надпись, снизу живота, дугою: “ Robinet d’amour ” (“ j’aime et j’hais ” [140]  – так же часто повторяется). Щиты, загадочные чертежи. Фигуры синей тушью: женский бюст с пухлой грудью… или: во весь рост, на цыпочках, танцовщица с круглыми, яйцевидными икрами. Это в одну краску: близкая, дешевая, полицейская татуировка – тюрьмы Франции, север Африки (Алжир, Тунис, Марокко). Солдат из Индокитая узнаешь по художественно исполненным рисункам. В Шанхае работают тремя цветами, главным образом зверей: драконы, змеи, тигры, леопарды, – душат друг друга, грызут, охраняют. Это похоже на что-то музейное: яркие, четкие миниатюры.