Портфель капитана Румба

Это, было безумие! Во-первых, как считал капитан "Новой Голландии", мальчишка шастает где-нибудь по пароходу. Заблудился или застрял… Во-вторых, если и, не дай Бог, угодил за борт, где теперь его найдешь? Да еще ночью! Сколько времени прошло! Большое, конечно, несчастье, да только что поделаешь. А разворачивать на обратный курс такую махину, жечь многие тонны лишнего угля, выбиваться из расписания! Убытков не счесть… Но тут стали возмущаться и требовать обратного курса многие пассажиры, через помощника О\'Брайена предъявили капитану ультиматум. Потому что многие знали и любили Гвоздика.

Пароход описал дугу и пошел на восток, давая долгие гудки и обшаривая темную воду прожекторами. Примерно через час показался палящий из пушки русский военный корабль. Вспышками сообщил, что… о, чудо! О, счастье!

Два судна, сияя огнями, медленно сходились в океане и наконец застопорили ход в полукабельтове друг от друга. Эту чудесную картину еще больше украшала повисшая в чистом небе круглая луна. Аполлон Филиппович Гущин-Безбородько распорядился спустить капитанский вельбот. Он сам решил сопроводить Гвоздика на "Новую Голландию". По этикету, наверно, полагалось, чтобы капитан пассажирского парохода первым посетил командира военного корабля, да уж ладно. Пока эти штатские раскачаются…

Вельбот стрелой помчался к "Новой Голландии", пересекая на зыби лунную дорогу. Матросы "Кречета" кричали вслед "ура!" Опять – уже радостным салютом – бухнула пушка. А на сверкающем плавучем городе гремел оркестр…

Гвоздик опять едва не погиб – в объятиях Маа. Едва не захлебнулся в Ниагаре ее счастливых слез. И когда он, опять чудом оставшись в живых, освободился и задышал, к нему обратился капитан "Новой Голландии":

– Поздравляю, молодой человек. Вы сегодня родились заново и для всех нас это тоже счастливый день… Однако постарайтесь больше не падать за борт. Остановки в океане и поиски таких любителей купания не всегда кончаются удачей. И обходятся судовой компании в ха-арошенькую сумму…

Гвоздик возмущенно вскинул голову в помятой бескозырке:

– Да вы что! Думаете, я сам упал? Меня скинули!

– Кто? Что? Где этот негодяй? – раздалось вокруг.

– Вот этот негодяй! – послышался властный голос. Профессор Башкампудри прокладывал в толпе дорогу, а за ним два матроса тащили под руки тощего клетчатого господина.

– Это он! – закричал Гвоздик, и горячие слезы брызнули у него из глаз. – Он меня сбросил!..

– Я протестую! – громко завозмущался замаскированный Нус-Прошус. – Я впервые вижу этого мальчика!

– Врешь! – Гвоздик подскочил и одним движением сорвал с Нуса очки, нос и бородку. – Смотрите! У него на настоящем носу следы от моих зубов!

Все ахнули.

– Сударь, – сказал Нусу капитан "Новой Голландии". – До Кейптауна вам придется посидеть под арестом в вашей каюте. Далее – дело полиции… Эй, оркестр! Марш "Морской король" в честь мальчика и его славных спасителей!

…И было еще много всего: шума, поздравлений, возмущений по поводу вероломного Нуса и радостной музыки. "Новая Голландия" и "Кречет" разошлись наконец, сигналя и салютуя друг другу. Гвоздик долго махал бескозыркой морякам клипера. Особенно капитану Гущину-Безбородько и матросу Васе, который первым услыхал и увидел Гвоздика в океанской ночи…

Несколько раз осторожно приближался профессор Башкампудри, смотрел виновато и выжидающе. Но Гвоздик делал вид, что не замечает этого… В общем понятно, кого…

Когда Гвоздик улегся в постель, Маа села у его изголовья, а дядя Ю в ногах. И так сидели до рассвета, будто боялись, что он опять исчезнет. А ему снились ботинки. Они в толще океана опускались все ниже и беседовали: "Как хорошо! Прохладно и спокойно…" – "Наконец-то мы больше не будем сидеть на ногах этого несносного бегуна! А то ведь целый день – по палубам, по ступеням, по ржавым скобам!.." – "У меня уже дыра на подошве…" – "И у меня… Ну, ничего! Дырки нам пригодятся, они будут окошками, когда мы опустимся на дно и сделаемся домиками для рыбок". – "Я предпочел бы иметь жильцом пожилого глубоководного краба-одиночку. Спокойнее…" – "Пожалуй, вы правы…"

3. Утро. – Кукунда оправдывается. – Дядя Ю и Маа боятся. – Краткое упоминание о Нусе. – Визит профессора Башкампудри.

Конечно, после столь бурной ночи Гвоздик проснулся поздно. Однако все же раньше дядюшки и Маа… Он сразу все вспомнил. Но вчерашние приключения казались очень далекими и ненастоящими. Можно было бы подумать, что все приснилось, но на стуле поверх одежды лежала бескозырка с надписью "Кречетъ".

Гвоздик сел в постели, надел бескозырку и стал думать обо всем понемногу. Без тревог и запоздалого страха. На потолке горела солнечная искра. И Гвоздику вдруг вспомнилось другое утро – первое утро его первого плавания, когда он проснулся в дощатой каютке "Милого Дюка". Полгода прошло. А кажется – сто лет!..