Портфолио мадам Смерти

На очередные поиски нас отправилось четверо: Кеша, я, Павел и Жека. Катька наотрез отказалась идти вместе с Женькой, на которого она теперь точила зуб, а нам троим предстоял нелегкий выбор, кого же взять: с одного бока, мужчина, к тому же такой крепко сбитый, как Логинов, в таком деле нужнее, с другого, злопамятная Любимова обожает на кого-нибудь обижаться, так что тут пощады не жди. Все же объективность победила субъективность, и с нами отправился Евгений.

Было очень темно. Жалко, что нам не случилось приехать в Питер в начале июня, в разгар белых ночей. А так приходилось напрягать зрение, мерзнуть и стараться не терять из виду мелькающий желтый огонек от единственного Кешиного фонарика.

— Ты че Катьку обидел? — не выдержала я, обратившись к Жене. Я его по-дружески люблю, но в этой ситуации, как мне показалось, он был не прав. Или не совсем прав.

Женька глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

— Вы с ней разные, — заговорил он серьезно, что дало мне мысль считать: друг, доверившись мне, открывает глубины своей души. — Катя очень многого требует от мужчины, находящегося рядом. Тогда как тебе нужен принц, иногда оказывающий приятные знаки внимания, ей нужен раб, беспрекословно выполняющий все веления Ее Величества.

— Это неправда, Катя не такая! — разозлилась я, так как подругу любила куда сильнее, чем Логинова, хотя тоже только по-дружески. Но потом задумалась и поняла: в чем-то Женька действительно прав. Но это не Катина вина. Просто с самого рождения у нее не было мужчины, за которым она могла спрятаться от жизненных невзгод. У нее никогда не было щита. И теперь в лице Женьки она пытается получить все, чего раньше недополучала. Ей необходимо чувствовать, что есть мужчина, готовый для нее на все. И все же, пусть Женька иногда брыкается, но он и есть тот самый мужчина, готовый на все ради любимой. Они обязательно помирятся, потому что я просто не представляю их отдельно друг от друга. Полная дуальность.

— Что? — удивились Паша с Женей. — Что за дуальность, о чем ты?

— Да так, — неопределенно махнула я рукой, поняв, что опять невольно озвучила свои мысли, а Кеша иронично хмыкнул, вспомнив наш давешний разговор.

Мы пришли к гаражам. Вот чудеса! Хотя какие чудеса? Чудо — это когда происходит что-то хорошее. А если пропадает труп молодой женщины… Это не иначе как проделки нечистого.

— Этого не может быть! — забегал Павел по площадке. — Ее нет! Куда она делась? Может, сама ушла?

— Паш, она умерла, — напомнила я.

— Ах, ну да…

— Пять раз, говоришь, сюда ходили? — спросил Жека Кешу.

— Да. Мы сразу пошли к стоянке. Сначала ушли вбок, затем вернулись и додумались выйти за ворота на дорогу. Я ведь высокий, ну и углядел их сразу, эти гаражи. Но ключей-то нет. Мы так походили туда-сюда, стучались в ворота, никто не отзывался. Возвращались в лес, затем снова сюда приходили. Ни разу никого тут не повстречали. Ни вас, ни ее. Ни трупа, — подумав, добавил он, хотя «труп» и Феля теперь являлись синонимами, как это ни грустно.

— Ясненько, — протянул Жека таким тоном, что становилось понятно: ясно для него только солнце в полдень, все остальное покрыто толстым слоем мрака и таинственности.

Кто-то стащил ключи у Альберта или служителя дворца, посадил Фелю, отключив ее каким-то способом, в машину, запер ворота и ушел. Подбросил ключи обратно в карман тому, у кого выкрал. Затем вернулся, забрал труп и снова ушел. С трупом. Есть другой вариант: никто ключи не крал (сложно представить, как это можно провернуть без согласия владельца), один из имеющих ключи либо они оба, сговорившись, усыпили Фелю, посадили в машину и умертвили газом. Затем один из них утащил труп. Здесь всплывает следующее понятие — мотив. По словам шофера, солистку группы он видел впервые. Учитывая то, что музыканты жили в Москве, поверить в это нетрудно. Так зачем ему это? То же самое я могу сказать об этом простом механике, что помогал чинить «Газель».

Ладно, отвлечемся от мотива, попробуем подобраться со стороны возможности. Альберт всегда был на виду, так что тело мог уволочь лишь механик из дворца. Повторюсь: в это верится с трудом. Стало быть, у Морозова имеется сообщник в наших рядах. Версия, что это было самоубийство, уже отпадала сама собой. Куда тогда труп делся? Нет, кто-то явно испугался предстоящей судмедэкспертизы и посчитал для себя безопасным просто оттащить тело умершей подальше и спрятать. Закопать, допустим, или сжечь. Или сбросить в сточную канаву. Смущало другое: на это нужно время, и много. А все были перед глазами. Кроме…

Я глянула в сторону Кеши. А как же Лера? Неужели они заодно? Все трое? Но куда же они дели Фалалея, чтобы он не мешал воплощению их коварного плана? Неужели тоже… Кошмар. Срочно нужно переговорить с ребятами. И с Катей.

На всякий случай мы стали громко выкрикивать имя Фалалея. Ночью, да в безлюдном месте звуки очень далеко разносятся. Нам никто не ответил. Возможно, услышать ему помешал ветер.

— Ладно, идем, — предложил Александров.