Портки

Председательша. Ты росла исключительно избалованным ребёнком, вот и всё. Ведь не скажешь же ты, что тебя шлёпала мама!

Мари-Кристина. Мама — да!

Ада(вскакивая). Мари-Кристина! Я приказываю тебе говорить правду! Когда это я тебя била?

Мари-Кристина(поднимая локоть, чтобы защититься). Нет, мама! Только для моего же добра.

Председательша. Хорошо. Твой папа не был с тобой жесток, это не в его стиле, вот и всё. Но он всё-таки был с тобой строгим, значительно строже, чем мама, не правда ли?

Мари-Кристина. Ах нет, мадам! (Она поднимает локоть, чтобы защититься.) Да, мадам.

Председательша(удовлетворённая). Мы не сомневались. Помнишь ли ты, когда он в последний раз тебя отругал? (Девочка ничего не отвечает.) Давай, постарайся вспомнить! Это ведь было не так давно!

Мари-Кристина(наконец, признаётся). Из-за горничной…

Председательша(заинтересованно). Горничной? При каких обстоятельствах?

Мари-Кристина(после некоторого колебания). Я вошла в комнату папы, не постучавшись, а она делала уборку и…

Она замолкает.

Леон и Лебеллюк обмениваются беспокойными взглядами.

Председательша. Наберись смелости. Мы здесь собрались, чтобы знать правду, а хорошие девочки всегда говорят только правду. Ты вошла в папину спальню без стука, горничная убиралась, а твой папа и… ты это увидела? Расскажи, что ты видела, добрая девочка, даже если будет немного неловко… для пользы вашей дорогой мамочки.

Мари-Кристина(колеблется прежде, чем решиться). Я видела, как горничная спрыскивала себя подмышками папиным одеколоном. Тогда я пошла и сказала об этом маме. А вечером папа меня ругал и говорил, что ябедничать не хорошо.

Председательша(разочарованная). Ябедничать, действительно, не хорошо… за исключением некоторых обстоятельств, как, например, сегодня… здесь, наоборот, очень хорошо. Горничная поливала себе одеколоном, а папа… что он в это время делал? Он на неё смотрел? Вблизи, да?

Мари-Кристина. Ах нет! Папы не было. Он ушёл в кабинет, он работал.

Председательша(разочарованно). Ах так? А в кабинет этот ты иногда поднимаешься?

Мари-Кристина. Нет, мадам. Это запрещено!

Председательша. Но ты ведь туда всё равно поднималась! Как все девочки-проказницы! Мы все здесь были проказницами, ты знаешь… правда, это было уже давно, увы! (Она жеманится, как и обе заседательши.) Давай-ка, признайся, тебе ничего за это не будет, обещаю! Ты ведь тайком поднималась в тот кабинет, осторожно, чтобы ступеньки не скрипнули?

Мари-Кристина(в одно дыхание). Да, мадам.

Председательша(шаловливо). И ты прикладывала ухо к двери, не так ли, шалунья?

Мари-Кристина(опускает нос). Да, мадам. Это очень нехорошо!

Председательша(задорно). Да нет же, господи, пустяки! И что ты такое там слышала, приложив ухо к дверям, баловница? По носу вижу, что ты слышала что-то такое, ведь слышала!

Мари-Кристина(после паузы признаётся). Тяжёлые вздохи.

Председательша(вспыхнув). Что ты говоришь! Вздохи? Тяжёлые вздохи! И отрывки фраз, может быть? Что там такое говорили?

Мари-Кристина. Девочке эти слова нельзя повторять!

Реакция в зале. Беспокойство Леона и Лебеллюка.

Председательша. Обычно неприличные слова повторять нельзя… но повторить нехорошие слова, которые сказал папа… пионервожатая же вам объяснила, что это нужно. И даже очень хорошо.

Мари-Кристина молчит.

Ада(кричит). Мари-Кристина, я приказываю тебе быть честной!

Мари-Кристина(защищаясь локтем, уворачивается. Да, мама!

Ада. Повтори госпоже председательше, что ты слышала, стоя за дверью отцовского кабинета, что там было после тяжёлых вздохов?

Мари-Кристина(колеблется короткое время, потом, решившись, с лёгкостью). Говно! Говно! Говно! Засрали, гады! Я довольно строгал в «Фигаро»!

Общее разочарование.

Видно, как с плеч Леона и Лебеллюка падает груз.

Председательша(разочарованная). Это всё?

Мари-Кристина(став неожиданно естественной). Это уже не плохо! Если бы я вам все сказала!

Из зала раздаётся смех.